Манкая
Шрифт:
— Идем. Место покажу.
Парни тихо, ночь же, направились туда, куда вел Дава. А вел он на черную лестницу. Между вторым и третьим этажом была дверца неприметная. Вот туда соседи и ввинтились. Прошли коридорчиком, который заканчивался небольшой площадкой с тремя дверьми. Одна — на лестницу и две в помещения, предположительно, хозяйственные. На площадке диванчик искусственной кожи, стоячая пепельница, фикус в огромной кадке и окошко. Его и приоткрыл Дава.
— Здесь курильщики кучкуются. Уютно.
Они сели и молча закурили.
Митя прихлебывал кофе, а Дава делал из дыма колечки и пускал
— Слышал, ты успел познакомиться с нашими? Ну и как? Не уели тебя соседи?
— Люди, как люди.
— Не скажи, Мить. Ни одной простой фигуры тут нет. Собакевичи, например, те еще ехидны. Я люблю бабулек, они интересные, но это не значит, что они милашки. Кстати, дочери известного ювелира. Внучки еще более известного ювелира. И правнучки ювелира Царского двора. В их семье много секретов. Ну, и денег, разумеется, — это Мите было понятно и без пояснения Давы, одни серьги Фиры чего стоили!
— Династия. А их дети? Мужья?
— Нет никого. Так и живут одни. А Ирэн? Видел? Загадка для всех, кстати. Чем жила, чем живет? Непонятно. Есть у отца догадки, но опять таки, все мутно. Но, женщина большого ума и острого языка.
— Дава, а с чего ты мне все это рассказываешь? Я же чужой. Вдруг, мошенник, а ты мне тут … — кстати, хороший вопрос.
Парень только ухмыльнулся.
— Мой папа, сиятельный юрист Яков Моисеевич, еще ни разу в своей жизни не ошибся ни в одном человеке. Он так и сказал мне: «Нормальный гой этот Широков». Я папе своему верю.
От автора: Гой— не еврей.
— Ну, спасибо, — Митя изобразил шутовской поклон.
— Ешьте с маслом, — отпел Дава.
Поулыбались. Закурили еще по одной. Мите пришлось угоститься давиными, ароматными.
— А Юля? — не удержался от вопроса Митька.
Глаза Давы стали еще темнее и еще печальнее.
— Что, понравилась?
Широков сразу понял, что парень влюблен в соседку, похоже давно, и совершенно безнадежно. С такими глазами можно только о горячо любимой и абсолютно недоступной Женщине говорить.
— Интересная девушка.
— Забудь.
— И не думал даже, — приврал Митька, — Она же замужем.
— Юродивая она. Для всех хлопочет, обо всех печётся. А о себе не думает, — сказал горячо и глубоко затянулся.
Широков понял, что тема больная, и решил перевести разговор в другое русло:
— А кто на первом живет?
— О, там у нас культура высокая. Тенор Ведищев и скульптор Гасилов. Ведищев вечно в поездках, а Гасилов в вечном запое и поисках новых форм. На третьем Собакевичи и Заварзины. Ты с Артемием Заварзиным аккуратнее. Он кадровый офицер. Контужен. Сильный и без кукушки в голове. Выпивает раз в половину года, но последствия всегда катастрофические. Жена у него очень хорошая. Света. Героиня, честное слово. Он жив только благодаря ей. Бездетные. Мы тут все бездетные, кроме папули моего.
— Что так?
— Вымирающий вид. Коренных москвичей почти не осталось. Вот мы и вырождаемся, не оставляя потомства. Впрочем, у меня еще есть шанс. Правда, нет желания. Абы с кем детей заводить не хочу, — Дава снова запечалился.
А Широков был согласен с младшим Гойцманом. В его жизни было много женщин,
— Ладно, Дава. Спасибо тебе. Пойду спать.
— Устал котлеты жарить? Что? Отец выяснил о тебе все. Он же не просто так Гойцман.
— А ты какой Гойцман?
— Я в папулю. Адвокатура махровая, — смеялся Давид.
Тихо прошли обратным путем к своим квартирам и распрощались теплее, чем сами планировали.
Субботнее утро Митька прекрасно проспал, но это позволительно. Ресторан начинал работать в полную силу только после часа дня. Как говорила помощница Широкова, Вера Стрижак, суббота, это «день выгула девчулек». А что это значит? А это значит, что в субботу в «Ярославце» заказывались невообразимые блюда и, желательно, чтобы все это было красиво украшено. И в конце, непременно, «десертик». Малинка, клубничка, сливочек побольше. На этот случай кондитер «Ярославца», Илья Сомов, готовил побольше бисквитов (прекрасного вкуса и качества, надо сказать) и творил для них прекрасные кремы и начинки. И вот что измыслил, хитрец татуированный, крем делал чётко под цвет платья гостьи. Работало безотказно! Особенно тогда, когда он сам, брутальный громила, выносил в зал свое легкое, воздушное и сладкое творение. Дамы пищали от восторга, а он, шельмец, говорил.
— Красное платье? К нему прекрасно подойдет красный крем. Земляника — это ваше. Никаких сомнений! — ставил десерт перед очарованной гостьей и делал «горячий» взгляд.
Митька и сам иногда выносил блюда особо важным гостям. Правда, притворяться не умел, а потому просто ставил тарелку на стол и говорил:
— Мы все очень старались, — кивал гостю и достойно удалялся.
Тоже работало.
Так о чем мы? А, да… Субботнее утро Митя проспал, но днем вышел таки из дома, и столкнулся на лестничной площадке с Юлей и каким-то …. Нет, слово для того мужика, что стоял рядом с Юлькой у Митьки было, только оно непечатное.
Представьте себе павлина, а рядом с ним воробышка. Вот так и выглядела эта пара. Юля, закукленная в широчайшую, дорогую куртку длинною ниже колена, и ее муж, в моднейшем пальтишке, стильной, цветной рубашечке. Брючки со стрелочкой. Часики на руке сияют престижненько. Причесочка, волосок к волоску. Бородка подбрита по последней московской моде.
— О, новый сосед? Наслышан. Кирилл Раевский, — муж Юленьки протянул руку и Митя ответил, — Юля рассказала мне. Как наш дом? Понравился?
И слова, вроде, правильные. И улыбка, вроде, нормальная, но что — то в этом парне было неприятненькое. Чуял Широков и ложь и муть. Впрочем, неважно. Сосед не брат, потому и не стал Митя выёживаться, а ответил просто и по существу.
— Дмитрий Широков. Дом хороший и соседи интересные.
— Да, этого у нас в достатке. Соседей имею в виду. Может на ты, а? — ну, на ты, так на ты.
— Как скажешь, сосед, — Широков смотрел на Юлю и снова поражался ее виду.
Глаза ясные. Волосы сияют. Улыбка приветливая. И сама она, ровная, тёплая. Будто свет от нее идет. Не успел он мысли свои додумать, как Кирилл поинтересовался.
— Это твоя тачка на четвертой парковке? Знатная! Давно говорю Юленьке, надо нашу менять! — приобнял жену, — Да, малыш? Мы же купим внедорожник?