Мантикора и Дракон. Эпизод II

Кувайкова Анна Александровна

Старик замолчал, разжав дрожащие руки, и сгорбился в своем кресле, опустив голову.

— Это… Это было пророчество? — прочистив горло, поинтересовалась Айра. Высокая, тонкокостная и худенькая девушка, с почти прозрачной кожей и огромными голубыми глазами, рассеянно провела пальцами по ярко — зеленым волосам. — Хемль… Это ведь было оно, да?

— Да, — тихо откликнулась вместо пожилого Древнего Фати, нервно прикурив сигарету и сделав глубокую затяжку. Постукивая пальцами по подлокотнику, она бросила короткий взгляд на Хаоса, нахмурив брови и о чем — то задумавшись. — И я не хочу знать, о ком оно было…

— Вы, как всегда, неподражаемы,

Хемль, — усмехнулся Воттер, взяв ладонь Нихт и перебирая тонкие пальцы девушки, совершенно не обращая внимания на то, что ей это не очень нравится. — Хаос, как я вижу, твой спор с Ёфи длиться уже достаточно давно, раз ты решил сделать ей такой подарок в обмен на чью — то жизнь. Не поделишься подробностями?

— Да, я тоже хочу знать, кто же так тебе дорог, братик, — Лай едко улыбнулась, пристроив голову на плече брата. Тот согласно кивнул головой.

Хаос медленно поднял голову и обвел присутствующих тяжелым, нечитаемым взглядом. Черные глаза казалось стали еще более бездонными, полностью затопив белок и не оставив никакой возможности рассмотреть, что там твориться в душе у этого мужчины. Он несколько минут внимательно изучал их, затем резко расслабился, откинувшись на спинку кресла и рассеянно почесывая мурлыкающего шуршуна за ушами и по загривку. На лице стихия появилась легкая, ничего не значащая улыбка, никак не вязавшаяся с хищным блеском в темной бездне его глаз.

— Неужели вам интересно что — то, связанное со мной? — тихий смешок и снова улыбка — оскал, только шире. — Польщен, весьма польщен. Но есть ли смысл посвящать вас в то, что происходит в моей семье? Только что бы повеселить вас?

— Возможно, мы сможем помочь, — Айра осторожно коснулась его запястья, мягко и ободряюще улыбаясь. — Хаос, Ёфи упрямая засранка, но вполне может быть, что нам всем, вместе, удастся уговорить ее уступить в вашем споре.

— Айра, знаешь, почему Хранители выжали нас с Аранеллы? — задумчиво протянул Хаос, медленно поднявшись со своего места, предварительно пересадив Шуршика к себе на плечо. Фамильяр недовольно заворчал, но забрался на его голову, где и свернулся в клубок, хвостом уцепившись за шею хозяина.

— И почему же? — вопрос Лай догнал его возле самого выхода.

Обернувшись, Хаос усмехнулся и ответил:

— Потому что они умеют находить компромиссы и могут довольствоваться малым. А вот в нас Творец не заложил чувство меры. Мне ваша помощь не нужна. Но если с моей дочерью что — то случится… Что ж, тогда я буду вправе оправдать собственное имя, данное мне при рождении.

Пафосные нотки в его голосе сменились тихой, холодной и хорошо контролируемой яростью. Отсалютовав родственникам, он исчез в черной вспышке портала, так и не сумев получить то, чего так хотелось.

Из перехода он шагнул прямо в свою лабораторию. Точнее одну из, эта представляла собой что — то вроде личного логова, куда был заказан путь всем домашним. Сняв шуршуна с головы, он опустил недовольно ворчавшего пушистика на его любимое кресло, сам же устроился на узком подоконнике, вглядываясь в то и дело меняющийся пейзаж за окном. На душе было неспокойно, прозвучавшее пророчество могло и не сбыться, если в него никто по — настоящему не поверит. Однако, тут не стоило надеяться на слепую удачу. Так повелось, что слова Хемля никогда не звучали просто так и все, что наделялось хоть каплей силы, всегда находила свою цель.

— Творец… — тяжко вздохнув, стихий потер глаза, качая головой. Он

даже не сразу обратил внимание на то, что кто — то пыхтит на полу, пытаясь забраться к нему на колени.

— Ня! — требовательный писк снизу и легкий укус в ногу. Опустив взгляд, Хаос слабо улыбнулся. Шуршун остро чувствуя настроение владельца требовательно дергал оного за штанину, желая оказаться на руках. Усмехнувшись, Хаос склонился и посадил его на колени, зарывшись пальцами в шерстку.

— Ня? — Шуршик ткнулся носом в ладонь стихия и лизнул чувствительную кожу. — Ня — я–я?

— Эх, няшка ты моя, если бы все было так же просто, как это твое «ня», — подув на шуршуна, взъерошив тому шерсть, мужчина снова вернулся к разглядыванию пейзажа.

— Няя — я–я-я — я–а-а-а, — протянул фамильяр и замурлыкал, пытаясь подбодрить и успокоить. Но слова Древнего Оракула неприятным осадком остались на коже, вызывая у Хаоса бездну противоречивых чувств и острое желание сломать весь этот мир, как надоевшую игрушку, дабы никто из его любимых и близких не попал под раздачу в играх чертовых родственников.

Впервые за свою долгую жизнь, стихий задумался о том, что же такое страх и беспокойство за тех, кто ему дорог.

Глава 13

Аста.

Подо мной мерно покачивалась спина Урга, снизошедшего до того, что бы послужить мне средством передвижения. И то, если бы не присутствие Аэрис, ассоциирующейся у этого представителя нежити с Кораной, он давно скинул бы нежелательную пассажирку в ближайшую канаву, нисколько не заботясь о последствиях.

С другой стороны, по здравому рассуждению, что ему можно сделать — то? Даже упокоить его получится только у Хаоса и то, если не с пятой, то с десятой попытки. Нанести раны? Это даже не смешно. Пробить его шкуру простым оружием не получится, да и магическое не всякое возьмет. Так что, приходиться мириться с вредным характером животинки и радоваться только тому факту, что ухавшему рядом Танориону приходиться гораздо хуже, чем мне.

Прыснула, сцедив смешок в кулак и поудобнее перехватила прижавшегося найденыша, дремавшего у меня на руках. Полукровка, восседавший в дамском седле на вороном жеребце, раздраженно посмотрел на меня и, обиженно насупившись, снова уставился на дорогу, по которой двигался наш небольшой караван.

Причина его недовольства лежала на поверхности. Все было просто, как два плюс два: что бы вывести Танориона и не подставить Корану, пришлось нацепить на кошака очередную иллюзию, и теперь на красавце коне сидела высокая, симпатичная девушка, со светлыми волосами и яркими, серыми глазами, сейчас метавшими молнии. Не собираясь громоздить новые горы лжи и плести очередную сеть обмана, провернула ту же самую схему, которую мы использовали во время приема, превратив Танориона в себя.

Зверушка вышла странная, но забавная, как любит говорить папочка, представляя нам свой очередной результат какого — нибудь эксперимента. Естественно, аронту такое положение вещей не особо понравилось, если не сказать больше — он злился, дулся и обижался весь путь, вызывая у меня добродушную усмешку и искреннее веселье. Особенно, когда приставленный к нам Кайш пытался флиртовать с ним, не обращая внимания на знакомые нотки в голосе «девушки» и то, что она периодически ругалась как сапожник, причем исключительно на темноэльфийском.