Манука Камардада
Шрифт:
— А если это чужой секрет? Мне разрешили его открыть только тебе и никому больше. Но только в том случае, если ты никому больше не расскажешь.
— Хорошо. Я никому не расскажу.
«Не говори.» — Увидела Хилина знаки котика.
— Я потом как нибудь скажу. — Сказала Хилина.
— Хилина, если это действительно что-то серьезное, то ты должна сказать.
— Я хочу еще немного подумать прежде чем сказать. — Сказала Хилина.
— Хорошо. Но давай тогда договоримся, что ты скажешь это и мне и отцу. Хорошо?
«Да.» —
— Хорошо. — Ответила Хилина.
— Куда ты смотришь? — Спросила мать и взглянула в окно, решив что Хилина на что-то смотрела там.
— Мама, я скажу позже. — Сказала Хилина.
— Хорошо. Я пойду, а за ужином мы поговорим. — Она ушла, а Хилина растерянно смотрела на Иллара.
«Извини, Хилина. Это слишком серьезно, что бы вот так просто сказать.» — Сказал он. — «Не говори сейчас ничего. Я объясню все сам. Я ощущаю состояние любого живого существа, находящегося рядом. Я вижу правду и ложь. Я вижу, когда кто-то говорит одно, а думает другое. У твоей матери нет секретов от отца, поэтому ты возьмешь слово с обоих сразу. И я буду с тобой. Они должны понять, что это действительно серьезная тайна. Я боюсь, что их слова разойдутся с делом.»
«Ты думаешь, они соврут?»
«Они не соврут, Хилина. Они могут решить, что сообщение о появлении инопланетянина имеет такую важность для всей планеты, что никакие обещания о сохранении тайны их не остановят. Ты возьмешь с них обещание сохрнения тайны. Только не говори никаких лишних слов, о том что это под каким нибудь страхом и тому подобное. Они должны дать безусловное обещание не раскрывать мою тайну. Если они дадут это обещание, скажи им все и я подтвержу. Если нет, то нет.»
«А если они не сдержат слово?»
«Это возможно. И я не буду их винить. И ты не можешь их винить. Но в этом случае не будет моего подтверждения их словам, сказанным где либо. И в этом случае я просто уйду.»
«Я не хочу что бы ты уходил.»
«Хилина, рано или поздно я уйду в любом случае. Вопрос лишь в том, когда это произойдет. Я должен вернуться в свой мир, а значит я должен буду улететь отсюда. И я улечу навсегда. Ты должна меня понять. Там, далеко далеко, за многие миллионы световых лет отсюда, находится мой дом. Моя родная планета, где я родился и куда я хочу вернуться. И когда нибудь я вернусь туда, но перед этим я улечу отсюда. Иначе быть не может. Ты поняла меня?»
«Да.» — Ответила она со слезами.
«И не плачь, Хилина. Может быть я улечу через сто лет. Я сам не знаю, когда это произойдет. А сейчас мне и улететь не на чем.»
Хилина взяла Иллара на руки и прижала к себе.
— Ты всегда такой теплый, Иллар. — Сказала она.
— У меня теплокровный вид. — Ответил он.
Она посадила его на стол и посмотрела хитро.
— Ингретта говорила, что теплокровные когда нибудь вытеснят нас из нашего мира.
— Может, вы сами и станете этими теплокровными. — Ответил Иллар.
— Как
— Эволюция же не стоит на месте. — Ответил он. — Появится у вас какой нибудь ученый гений и придумает как всем вам стать сверхсуществами. И станете вы хозяевами всей своей галактики.
— Ты так думаешь? — Спросила Хилина.
— Я сказал только предположение. Кто его знает, что будет? Может, через миллион лет какой нибудь твой потомок в виде огромного двуглавого дракона будет охотиться за мной на другой планете.
— Не-ет. — С усмешкой сказала Хилина. — Я же не собираюсь высиживать драконов.
— Чего-чего? — Спросил Иллар. — Почему высиживать?
— А как же еще? Или… — Она рассмеялась. — Вот умора! Слушай, так значит, вы рожаете своих детей? Они появляются прямо из вашего живота? Нас так учили на биологии.
— А у вас как? — Спросил Иллар.
Хилина вскочила, подбежала к какому-то шкафчику и принесла Иллару кусочек скорлупы от своего яйца.
— Из яиц?! — Воскликнул Иллар. — Вот умора!
— Чего ты смеешься? — Спросила Хилина.
— Ты тоже смеялась, когда поняла, что у нас дети появляются прямо из живота. — Ответил Иллар. — И мы их еще кормим своим молоком.
— И у тебя бывает молоко? — Удивленно спросила Хилина.
— Нет. Я мужского пола. Я не рожаю и у меня не бывает молока.
Они еще долго говорили друг с другом, рассказывая о себе и еще о многом другом…
— Боюсь, наша девочка не совсем здорова, Хален. — Сказала Алина перед ужином.
— А в чем дело? Что с ней?
— Она сидит который час и говорит с котиком. Говорит так, словно тот ей что-то отвечает. Я тут подошла к двери, немного послушала. Она говорила о молоке и о рождении детей.
— Может, она биологию учила? Кажется, теплокровных в шестом классе учат.
— Помилуй, Хален! Какие уроки? Завтра последний день учебы перед каникулами.
— Да-да… Быстро летит время. Может…
— Да не может, Хален. Она определенно не в себе. Сегодня она решила сказать мне какую-то тайну. Все. Почти сказала, взяла с меня слово, что никому не скажу и… Сказала, что расскажет потом.
— Значит, ее действительно что-то тревожит. Но я не думаю, что она не в себе. И доктор ее недавно проверял. Сказал, что от той травмы не осталось и следа. Ей помог Иллар.
— Вот с ним она и сидит. И сейчас она с ним Хален. И котик сидит перед ней словно не котик, а статуя. Двое других играются, а этот… Может сам Иллар болен, а мы не замечаем?
— А вот это надо выяснить. Надо будет сходить с ним к ветеринару. И с остальными тоже. Мало ли что? Да и прививки им скоро надо будет сделать.
— Ты сходи, пригласи ее на ужин и сам увидишь как они там сидят. — Сказала Алина.
Хален ушел и вернулся через пару минут с дочерью. Та держала Иллара на руках и села вместе с ним за стол.