MANUL: история одного одиночества
Шрифт:
– Нет у меня никакого дома, – раздраженно ответил я, нервно нащупав в кармане ключ от квартиры; меньше всего хотелось сейчас кого-то слушать. Да и какого черта она лезет в мою оставшуюся жизнь.
– В твоей жизни, – подхватив мои же слова, сказала она, – все быстро меняется, иногда даже шоково и это неизбежно. Это судьба
– Я не верю в судьбу. Нет никакой судьбы. Есть только предательство, измена, тщеславие, ненависть. Нет никакой любви и уважения – все это вранье. Все хотят только выгодно себя продать. Подороже. Поудобнее и понадежнее пристроить свое тело. Нет никаких больше чувств, – внезапно для себя выпалил я: ком бессилия и разочарования вырвался наружу, я почти кричал. – Я пустой, как картонная коробка, из которой достали все содержимое и закинули в угол за ненадобностью. Я забыт, разбит и смертельно устал от всего. Разочарование – вот моя судьба.
– О, да, – спокойно и с усмешкой сказала она так, словно заранее зная обо мне все и опережая мою реакцию на свои слова. – Все та же Луна в Первом Доме, ты можешь быстро раздражаться.
– Простите,
Не обращая на мой вопрос никакого внимания, женщина продолжала:
– Твои страхи и затяжной кризис говорят о том, что твой Сатурн во Льве, и кризисы твои проявляются с самого детства. Как говорится – пора бы уже привыкнуть.
– Вы ничего не можете знать о моем детстве, – я заметно напрягся от одного только упоминания о нем. – И то, что вы говорите больше похоже на гадание по кофейной гуще. Вы гадалка?
Я не сильно расстраиваюсь из-за того, чем Бог меня не наградил: мощные кости, широкие мускулистые плечи, сильный и уверенный подбородок, густые и черные как уголь волосы, жесткий взгляд. Всего этого у меня нет, как и нет беспокойства по этому поводу, хотя в юности я не очень-то и любил свое тело. От густой прически остались только миллиметровые колючки: не вижу смысла отращивать редкие волоски, убеждая себя в том, что их много и, зачесывая с одного бока на другой, прикрывать лысину. Забрала природа – принимай что осталось. Женщины все равно же любят за ум больше, чем за модельную внешность. А весь ум способен поместиться в глазах, например карих, как у меня. Но и с ними я сжился не сразу: одноклассники часто дразнили меня китайцем, хотя я и близко не похож на азиата. Тогда это было очень обидно. Сейчас же все равно, какие они снаружи – все чаще я направляю их взор внутрь себя.
«Я совсем не умею дружить. Знакомиться для меня не проблема – это, как говорится, в два счета: мгновенно нахожу общий язык, готов поспорить на любую тему или поддержать ее, зависит от темы и долбанного настроения. Я не страдаю религиозным фанатизмом и политическим пристрастием; у меня нет спортивных, музыкальных и киношных кумиров. Меня может выбесить только тупость, но случается это редко, потому что я снисходительно отношусь к такому недугу. У меня на все есть свой взгляд, и я легко докажу вам обратное, даже если абсолютно не прав. Такой вот я черт.
Девочки?
Тачки?
Жизнь после смерти или живем один раз?
ЗОЖ?
Несправедливость мироустройства?
А так ли плохо поступил Джеп [2] , когда ушел от красотки, пока та искала свой ноут, чтобы показать свои откровенные фотографии?
На что бы ты потратил миллион, который выиграл в лотерею?
Чем занят Бог, когда мы спим?
На кой черт изучать дроби, если зарплата округлена и ее всегда не хватает?
Обо всем и ни о чем я могу говорить с тем, кто напротив, часами, особенно если у нее длинные ноги и короткое платье. А что потом? Вот мы познакомились, поговорили, поспорили, выпили. Каждый как можно быстрее высказал то, что для него важно, и что дальше то? А дальше мне неинтересно. Либо надо вникать в чью-то жизнь, либо поддакивать, делая вид, что ты переживаешь за нее. Ни тем, ни другим я не хочу заниматься. Первое отнимает кучу времени, второе лицемерно.
2
Главный герой фильма Паоло Соррентино «Великая Красота». Эпизод, в котором Джеп Гамбарделла говорит сам себе: «После того, как мне исполнилось шестьдесят пять лет я понял одну вещь: я не хочу больше тратить время на то, что не хочу делать».
Терпеть не могу, когда при первом же знакомстве говорят: “Приятно познакомиться”. Вы точно в этом уверены? Вот прям на все сто? Это же полнейшее недоразумение на которое я всегда отвечаю: “Не торопитесь с выводами!” А все потому, что вы меня плохо знаете. Редкий гость за моим столом чувствует себя комфортно. Мало кто готов к откровенному стебу, сарказму, шуткам злым и добрым – но больше все таки злым – пошлости, длинным паузам, разногласию. Очень мало. Выживают сильнейшие. Они-то и становятся теми, кем я дорожу больше всего. Перед кем я готов извиняться за свои перегибы, плохое настроение и срывы.
Все остальные идут на хер. Времени и так слишком мало, чтобы тратить его на людей, которые искренне верят в то, что я невероятно хорош».
Не длинный и не короткий нос разделяет мои взгляды на жизнь, пропорциональный и, наверное, даже симпатичный – всегда боялся его сломать в драках, в которых не участвовал, потому что бегаю я быстро. Пухлые губы получали свой заслуженный поцелуй почти на каждом свидании, даже если оно было первым. Через улыбку Венеры – так ее окрестили те, кто испытывал ко мне симпатию, – проступают белые зубы, но не все. Как же можно было так опрометчиво отнестись к тому, что вырастает только раз; родители не рассказывали об этом, а огромные плакаты на стене школьного зубного кабинета были для меня недостаточно авторитетными, и я часто забивал на пасту и щетку. Зубы – очень дорогой аксессуар, за которым меня не приучили ухаживать.
Люблю загорать на зависть тем, кто считает это опасным и бесполезным занятием. А мне плевать. Я хочу наполнить жизнь чувствами. Я хочу вспоминать, а не сожалеть. Когда я лежу на солнце, то представляю, как лучи проходят сквозь меня. Их свет не только греет, но и наполняет чем-то теплым и космическим. И чем темнее цвет кожи, тем больше во мне неземного.
И кого я должен благодарить за это тело и за эту жизнь? Родителей. Но не все так просто…
Вот говорят, что их надо любить. И что по-другому быть не должно. Ведь они самые близкие; они тебя родили, воспитали, дали тебе все, а ты, сволочь неблагодарная… Мне с большим трудом удалось взять себя в руки и написать это откровение перед тем, как покончить со своей никчемной жизнью: я не хочу и не люблю поднимать тему «своих». Как-то больно, печально, гадко и мерзко вспоминать те годы. Мне сложно признаться в том, что я собираюсь написать. Ну хотя бы из уважения к их стараниям или, может, из-за общественного мнения, которое изо всех сил утверждает, что ничего более святого, чем любовь к родителям, нет. И что они единственные люди, которые по-настоящему любят тебя каким бы ты ни был. И что они – это все для тебя. Как по мне, все это чушь, которая не отражает действительности. А моя действительность такова: я не люблю своих родителей.
Довольно часто в соцсетях встречаю теплые и наполненные любовью сообщения. Примерно такие: «Мамуль, сегодня твой день рождения, и я спешу поздравить тебя с этим важным днем. Ведь если бы не было тебя, то и меня тоже не было. Вы с папой самые…», и так далее. Бла-бла-бла, вся эта чушь про безграничную любовь, преданность и сожаление размером с африканский континент о том, что сегодня ребенок не рядом по каким то там срочным делам и не может обнять и вручить сто тысяч роз лично. И мне почему-то неудобно за сказанное, а все потому, что мне это совсем не знакомо. Несмотря на то, что кормили, одевали, водили меня за руку именно они – я не испытываю никаких глубоких чувств к своим родителям. Совсем ничего. Только неловкость при редких звонках. Мне не о чем говорить; я не хочу ничего рассказывать личного. Да и слушать в трубке то, что я и так знаю, тоже не хочу. Вот эти вот банальные ответы, типа: «Все хорошо», «Дела нормально» или вот этот вот, самый частый: «Ничего нового не произошло». За месяц? Ничего? Совсем? Раньше я еще пытался раскачать наши отношения: делился своими планами и переживаниями, но мои откровения приводили только к жутким спорам либо к реакции типа: «Пф-ф, да что ты в этом понимаешь». Ну я и перестал что-либо рассказывать. Сейчас, когда пишу эти строки, я улыбаюсь, вспоминая эпизод из моего любимого «Гадкий Я» [3] , в котором еще маленький Грю [4] делиться с мамой своими мечтами и первыми неудачными достижениями, а в ответ получает только ухмылку: она занята собой и умнее и выше всего этого детского бреда. Вот так и у меня – я маленькое, ничего несмыслящее никчемное говно. И не то чтобы я их как-то по особенному ненавидел за невнимание или что-то еще, хотя и отхватывал ремня за дело, но бывало и за ерунду. Нет, не поэтому. Просто не было и нет той теплоты, какую можно слышать за праздничным столом от людей, которые искренне говорят, что мама для них – это все; нет тех же чувств, которые хотелось бы передать вместе с открыткой из какой-нибудь далекой страны. Ничего этого нет. Можете мне не верить, но это так.
3
Полнометражный мультфильм студии Illumination Entertainment.
4
Главный герой мультфильма.