Манускрипт всевластия

Харкнесс Дебора

— Профессор Клермонт?

Вампир поднял глаза.

— Благодарю вас, — сказала я просто, стойко выдержав его взгляд.

Он отвел глаза первым, с легким удивлением ответив:

— Не стоит.

Второе дело было связано с чистым расчетом. Мы с Мэтью Клермонтом обоюдно нуждались друг в друге: мне хотелось услышать, почему «Ашмол-782» привлекает к себе столько внимания.

— Думаю, вам пора уже обращаться ко мне по имени, — предложила я на волне нерастраченной смелости, и сердце мое на долю секунды остановилось.

Это была не та легкая вежливая улыбка, к которой я успела привыкнуть: рот у него разъехался до ушей. Хорош, чтоб ему, в энный раз подумала я.

— Хорошо, но тогда и вы называйте меня по имени — Мэтью.

Я согласно кивнула. Сердцебиение не желало восстанавливаться. Что-то бежало по телу, размывая тревожные комочки от встречи с Агатой Уилсон.

Ноздри Мэтью слегка раздулись, улыбка сделалась еще шире. Он чуял, что со мной происходит, — больше того, знал, в чем тут дело.

Я залилась краской.

— Приятного вечера, Диана. — Мое имя в его устах приобрело экзотическое звучание.

— Спокойной ночи, Мэтью, — ответила я и пустилась бежать.

Вечером я задержалась на реке дотемна, и смутный силуэт на буксирной дорожке всегда маячил чуть впереди меня наподобие темной путеводной звезды.

ГЛАВА 7

В два пятнадцать меня разбудил кошмар. Я тонула, барахтаясь под одеялом, которое сон преобразил в гущу водорослей, и тщетно пыталась всплыть. Мне уже почти удалось, но тут что-то схватило меня за лодыжку и потянуло вниз.

Как всегда в таких случаях, я проснулась, так и не увидев, что меня держит, — вся в поту, с колотящимся о ребра сердцем. Полежала немного, отважилась сесть.

За окном плавало белое лицо с темными ямами глаз.

С опозданием сообразив, что это мое отражение, я еле добежала до ванной. После приступа рвоты я еще полчаса пролежала клубком на холодном кафеле, проклиная Мэтью Клермонта и других виновников своего жуткого самочувствия. Потом опять залезла в постель, поспала и на рассвете оделась для лодочной вылазки.

— В такой-то туман, доктор Бишоп? — удивился привратник. — Похоже, ночью вы жгли свечу с обоих концов, извините за выражение. Прилегли бы, река до завтра никуда ведь не денется.

— Нет, пойду, — поразмыслив, сказала я. — В уик-энд уже начнут съезжаться студенты.

Из-за мокрой мостовой и общего состояния я бежала медленнее обычного. Мой путь лежал мимо Ориэл-колледжа к высоким железным воротам между Корпус Кристи и Мертоном. В темное время суток их запирали, чтобы не пускать народ на речные луга, но все оксфордские гребцы первым делом учились перелезать через них — что я и сделала.

Знакомый ритуал спуска лодки успокоил меня: отчаливая в туман, я почти пришла в норму.

В такую погоду гребля еще больше напоминает полет. Белая пелена, глуша птиц и автомобили, усиливает тихий плеск весел и поскрипывание сидений.

Не видя никаких ориентиров на берегу, ты продвигаешься исключительно благодаря инстинкту.

Я вошла в легкий привычный ритм, насторожив слух и зрение. Весла предупредят меня, если я подойду чересчур близко к берегу, тень скажет о приближении другой лодки. Туман был таким густым, что я подумывала уже повернуть обратно, но мысль о длинном прямом отрезке передо мной оказалась сильнее.

Развернулась я у самой таверны. Два голоса на воде спорили о наилучших способах обучения оксфордскому стилю гребли, известному как бампс.

— Хотите пройти вперед? — спросила я.

— Хотим! — откликнулась пара и пронеслась мимо.

Плеск их весел затих вдали. Я решила дойти до своей пристани и ограничиться этим. Маловато, конечно, но последствия третьей по счету полубессонной ночи я в общем-то ликвидировала.

Убрав все на место и заперев сарай, я медленно пошла к городу. Время и пространство в тумане утрачивали значение. Я закрыла глаза, воображая, что это не Оксфорд, что у этого места вообще нет имени.

Открыв их и увидев какую-то фигуру прямо перед собой, я ахнула и рефлекторно выставила вперед руки.

— Ох, извините, Диана. Я думал, вы меня видите. — Из тумана выплыло озабоченное лицо Мэтью Клермонта.

— Я шла с закрытыми глазами.

Он отступил немного назад, я прислонилась к дереву, выравнивая дыхание.

— Можете мне сказать одну вещь? — спросил Клермонт, как только я с этим справилась.

— Если хотите знать, почему я катаюсь на лодке в туман, когда за мной тащится хвост демонов, колдунов и вампиров, то нет. — Этим утром я не была настроена выслушивать лекцию.

— Хороший вопрос, — с толикой яда заметил вампир, — но я хотел спросить о другом: зачем вы закрыли глаза?

— А вы никогда так не делаете? — засмеялась я.

— Нет. У вампиров только пять чувств, и мы, как правило, используем все.

— Никакой магии, Мэтью. В эту игру я играю с детства. Тетя ужасно злилась — когда я приходила домой, ноги у меня были все в синяках и царапинах.

Вампир, сунув руки в карманы грифельно-серых брюк, устремил взгляд в туман. Сегодня он был без пиджака, и его волосы из-за голубовато-серого свитера казались еще чернее. Легко что-то оделся, учитывая погоду. Я в своих лодочных леггинсах с дырой сзади почувствовала себя замарашкой.

— Как прогулялись? — Можно подумать, он сам не знает — ведь он-то не на прогулку вышел.

— Отлично, — кратко молвила я.

— В такой час здесь почти никого не встретишь.

— Мне нравится, когда на реке пусто.

— Но ведь это же риск. — Не будь он вампиром, следящим за каждым моим шагом, я приняла бы это замечание за неловкую попытку завязать разговор.

— В чем вы видите риск?

— Никто не увидит, если с вами что-то случится.