Маны – полные карманы!

Денисов Константин Владимирович

— Фурия убила мою девушку, — сочинял я, — я понимаю, что ту самую я никогда не найду, но грохнуть любую, это моё самое большое желание. Спать не могу, всё время это в голове вертится.

— Да, тебя можно понять, — продолжал изображать сочувствие главный, — а как ты думаешь, сумеешь справиться с фурией?

— Не знаю, — честно сказал я, и это было правдой.

— А что будет, если не сдюжишь? — спросил главный, — придётся тебя выручать?

— Значит, судьба такая, — туманно сказал я, опустив вариант «выручать».

Если даже

эта игра зайдёт слишком далеко, они вполне могут бросить меня к другой фурии. А что я буду делать с ней, это большой вопрос. Успею ли о чём-то договориться? Успею ли убедить не убивать меня, а вступить в сговор? Или для меня всё закончится мгновенно, пока я буду подбирать нужные слова?

— Какой ты упрямый, на всё готов, лишь бы добиться своего, — с наигранным уважением сказал главный, — ну что, ребята, поможем «новенькому» осуществить свою мечту?

— Конечно, — вразнобой загалдели все остальные, — поможем парню!

И голоса их звучали не убедительно. Меня брали в оборот, и чувствовалась какая-то грандиозная подстава. А я сам охотно лез в эту петлю, ещё и верёвку старательно намыливал.

— Моя бригада, как раз занимается охотой, приручением, и дрессировкой фурий, — сказал главный, — после того как мы такую тварь поймаем, первая задача это её сломать. Некоторые ломаются быстро, с некоторыми приходится помучиться. Иногда вообще бывают бракованные особи, с которыми не удаётся сладить. Таких приходится ликвидировать. А зачем они нужны, если контролировать этих тварей невозможно, а? И как ни жалко потраченных усилий на поиск и ловлю фурии, иногда приходится избавляться от этого ценного товара.

— Товара? — невольно переспросил я.

— Да, — кивнул главный, — товара. Работа у нас сдельная, мы получаем за каждую фурию отдельно. И за ту, что нам не удалось приручить, соответственно, нам не платят. Вся работа насмарку. А работа, как ты понимаешь, очень опасная. Ребята гибнут иногда на наших вылазках. Фурии ведь это… это…

— Демоны в юбке! — подсказал ему кто-то из его ребят.

— Ну да, можно и так сказать, — усмехнулся главный.

— Я думал, что демоны и фурии разные существа, — искренне удивился я.

— Разные, — тут же согласился главный, — но звучит больно уж хорошо.

— Они демоны в юбке, а вы тогда кто? — не удержался и спросил я.

— А мы благородные охотники на этих демонов, — самодовольно сказал главный.

— Благородные? — переспросил я, стараясь, чтобы это прозвучало не как издёвка.

— Благородные! — ничуть не смутился главный и снова подтянул штаны, которые успели сползти, — ну так что, готов ты войти к такой фурии, которую мы не смогли приручить?

— Наверное, — не очень уверенно сказал я.

— Что значит, наверное? — удивился главный, — ты же хочешь отомстить за свою девушку?

— Ну, хочу, — сказал я.

Ситуация была до невозможного дурацкой, но я был ещё жив, значит, нужно пытаться тянуть её дальше, сколько получится, а там, будь что будет.

— «Ну»

здесь не годиться! — сказал главный, подошёл ко мне и положил руку на плечо. Я на секунду напрягся от такого близкого контакта, но тут же понял, что опасаться мне нужно не его, а того, что он мне готовит, — ты должен сказать просто: «Хочу», причём с энтузиазмом.

— Хочу! — послушно подыграл ему я.

Если бы это происходило где-то на улице, я бы, естественно, никогда не позволил так себя разводить. Но сейчас эта идиотская игра в поддавки была единственным приемлемым вариантом.

— Ну, тогда пойдём! — торжественно сказал главный, — мы осуществим твою мечту!

И он кивнул одному из своих ребят. Тот подошёл к стене и повернул выключатель на ней. Тут же всё это помещение осветилось гораздо более ярким светом. И только сейчас я увидел, что противоположная стена практически полностью стеклянная. Но стекло это не простое, а очень толстое, скорее всего, даже бронированное. Это было видно даже невооружённым взглядом.

В центре этой стены, между двумя прозрачными секциями была одна непрозрачная, в которой находилась массивная железная дверь.

Продолжая обнимать меня за плечо и изображать дружеское участие, главный увлёк меня в сторону одной из прозрачных бронированных секций.

— Ты пойми, чтобы помочь тебе, мы идём на жертву! Да, эта фурия никак не ломается. Это наше последнее приобретение. Оказалось, что она очень крепкий орешек. За первые сутки обычно становится понятно, сломается она или нет. И если мы чувствуем, что сломается, то дальше это уже дело техники, — сказал главный, — кстати, ты знал, что с фуриями нельзя трахаться? — вдруг неожиданно сказал главный.

— Нет, — опешил я от такой неожиданной смены темы.

— Член сгорит! — серьёзно сказал главный, — я не шучу! Но если фурию ослабить до предела, чтобы у неё совсем не осталось маны, то тогда можно, и это… должен тебе сказать… наслаждение для гурманов! Уж не знаю, что в них такого, но, приятель, это что-то. Мы думали, что эта уже всё, полностью выдохлась… не сломалась, а осталась без маны. Серёжа захотел её трахнуть, да Серёжа? — главный повернулся к одному из ребят в комнате.

— Ну зачем ты! — Серёже не нравилось, что об этом стали рассказывать во всеуслышание.

— А затем, Серёжа, что не надо лезть наперёд батьки! — нравоучительно сказал главный, — ты же знал, что у меня право первой ночи! А теперь у Серёжи нет члена! Один шрамик с дырочкой посередине остался, и Серёжа у нас теперь не совсем Серёжа. Новое имя мы ему пока не придумали, но оно наверняка будет женское! Серёжа, покажи, что там у тебя образовалось между ног?

— Да ну тебя! — психанул Серёжа и стремительно ушёл.

— Во-о-о-от! — поднял указательный палец вверх главный, — потому что нельзя нарушать дисциплину! Наш медик столько маны потратила, чтобы вылечить его, уму непостижимо! Это ведь случилось только вчера. Ты же не будешь нарушать дисциплину?