Маньяк из крапленой колоды
Шрифт:
Я старалась говорить спокойно, но своем голосе чувствовала все нарастающие истерические нотки. К чести полицейского, он не посоветовал мне обратиться к врачам. Просто предложил постоять на тот же месте и подождать, пока подъедет патруль. Чуть-чуть успокоившись, я перевела дух. Мобильник зазвонил вновь. Антон! Я поколебалась – может, не стоит отвечать? Но все же нажала «Прием».
Я за твоей спиной, в двух шагах от тебя. – Промурлыкал насмешливый голос.
– Обернись, и ты сможешь пожать мне руку!
В трубке послышались гудки. Я машинально сунула телефончик в нагрудный кармашек
Я глубоко вздохнула, мысленно перекрестилась и на неверных ногах шагнула с тротуара. Быстрее, ну же, резвые ноги, почему вы меня подводите? Я сделала всего несколько маленьких шажков, когда прямо перед носом раздался визг тормозов. Массивная темно-серая «иномарка» с тонированными стеклами вынырнуло откуда-то из-за ближайшего угла и рвануло мне наперерез. Открылась передняя дверь, и сильная рука резким рывком затащила меня в салон. Я попыталась сопротивляться, закричать, но прямо в лицо уткнулась вонючая мокрая тряпка. Перед глазами все поплыло, и я отключилась.
Когда сознание вернулось ко мне, вокруг была полутьма. Я сидела на скрипучем стуле с высокой изогнутой спинкой. Сидеть было бы вполне удобно, если бы не толстенная веревка, которой я была примотана к этому самому стулу. Свободной оставалась только голова. Я попыталась пошевелиться, но веревка больно врезалась в тело. Рот был надежно заклеен широкой полосой лейкопластыря. Я пыталась крикнуть, но из груди вырвалось лишь сдавленное мычание. Постепенно мои глаза стали привыкать к рассеянному свету. Я огляделась. Похоже, стул со мной стоял в подвале обычной многоэтажки. Правда, сам подвал был не обычным, загаженным и грязным. Этот же был аккуратно прибран. Кроме моего сиденья, тут же стояло еще два колченогих табурета и даже небольшой раскладной диванчик. Я помотала головой. Где же мой похититель?
Я уже достаточно четко различала предметы. Почти у самых ног на полу валялся довольно длинный нож. Вероятно, что-то вроде финки. Немного поодаль лежала огромная бензопила. Ага, а вот в том углу что-то непонятное. Как будто человеческая фигура в полный рост. Мне это только кажется, или ее ноги действительно висят в полуметре от пола? Меня затошнило. Этот псих затащил меня в подвал, связал, заклеил рот, а сам повесился! И теперь я умру от голода и жажды, созерцая его тело. Я поморгала, стараясь смахнуть выступившие слезы. Глубоко вздохнула несколько раз. Тошнота немного отступила. Я напрягла зрение, всматриваясь в полутьму. Да нет же, на висящую фигуру унылыми складками обвивает просторное платье… Знакомое платье. Где-то я его видела, совсем недавно. Да, на Софье Павловне, вечером накануне вечеринки! А что это за темный куль в противоположном углу? Неужели еще одно тело?
Дверь подвала со скрипом распахнулась. Вошедший аккуратно прикрыл ее за собой, провернул в скважине ключ. Затем
Глава 23
– Побеседуем? – без улыбки спросил он, и стремительным движением содрал пластырь с моих губ. Я даже не успела ощутить боль.
– Игорек… – Из моих глаз фонтаном брызнули слезы. – Зачем ты все это сделал? Я тебе так доверяла!
– Что ж, я польщен, – без улыбки ответил приятель. – Кажется, ты хотела познакомиться с моим другом? Тем самым, который привел меня в клуб и одолжил столь нелюбимую тобой машину? Мне, правда, кажется, что вы уже знакомы. Впрочем, можешь на него посмотреть – в последний раз.
Он отошел в тот угол, где лежал темный куль, нагнулся и подтащил тяжелый бесформенный предмет ко мне поближе. Я опять напрягла зрение. Это был чей-то труп. Алебастрово-белое лицо, темные растрепанные кудри… Антон!
Я разрыдалась в голос:
– Ты даже друга не пожалел!
– В его смерти виновата ты. Антон никогда меня ни в чем не подозревал. Он постоянно рассказывал мне о своих похождениях. Девчонки липли на него, как мухи на мед. Не знаешь, почему? Он ведь был женат. Правда, женился только из-за прописки, его мачеха выписала из квартиры, когда он уехал учиться в Москву. Из столичного института его выгнали за неуспеваемость, ничего удивительного, он пил и блядовал, а не учился. После отчисления вернулся домой. А тут – такой облом, жить негде. Он снял крошечную каморку в доме с печным отоплением, устроился было на работу охранником, но такая жизнь была не по нему. Тогда он решил мордой торговать.
Ты знаешь, что Сонька – не первая баба, за счет которой он жил? До нее еще две старухи было. Но Сонька стала первой, кто решил вступить с паразитом в законный брак. А он и рад. Пристроился при бабе, практически нигде не работал, только стишки сочинял. Газета? Ну, изредка какой-то опус публиковался в печати, но платили ему копейки, на это не проживешь. Гонораров только на ржавый Жигуль и хватило. Его Софья подобрала, откормила-отпоила, новую машину купила, ту самую «бемку». Кстати, она же оплачивала его съемную квартиру. Он заливал, что ему для творчества одиночество необходимо. Что, думаешь, он в той квартире стихи писал? Ха! Одиночество! Он девок туда водил. Так что вы, красавицы, в нем находили? Бездарь, паразит, человек без чести и совести!
Я подавленно молчала. Увы, я тоже не знала ответа на этот вопрос.
– Мы с ним познакомились случайно, в гостях у одной моей подруги, – казалось, Игорек немного успокоился. – Антон пригласил меня в клуб, начал подсовывать телефоны наиболее доступных девчонок. И делиться приключениями. Я не мог это спокойно слушать. Полька, ты ведь про меня ничего не знаешь…
Полечка, в детстве я был домашним мальчиком. Я любил моряка-отца и обожал свою маму. Она была домохозяйкой, и такой красавицей! Я уверен, она была самой красивой женщиной в городе, в стране, а может, и на всей земле. Я пообещал себе, что, когда вырасту, женюсь на ней, и только на ней.