Маньяк не знает слова «нет»
Шрифт:
— Ну, разумеется.
Сейчас
На экране смартфона высветилось время: 19:05, а ниже показывались куча пропущенных звонков и сообщений от встревоженной матери Элеоноры. Белоснежные когтистые пальцы рук, не сильно сжали маленький смартфон и скрыли в кармане плаща. На заднем сидении машины послышался шорох.
— Где я? — очнувшись, Элеонора увидела перед собой лишь заднюю часть фетровой шляпы, прикрывающую весь обзор тыльной стороны черепа у впереди сидящего.
Кожаный салон,
— Мы в поле, — хрипло донеслось со стороны водительского сидения. — В часе езды от города.
— Выпустите меня.
— Расслабься, — тембр сменился более на бархатистый и спокойный. — Я ничего с тобой не сделаю.
— Да? Тогда почему Вы сюда приехали?
— А ты догадайся, — новая затяжка и парящий дым стал приобретать форму колец.
Элеонора опустила руки в толстовку и ощутила подушечками пальцев раскладной нож.
«У меня есть чем защититься. Но… У меня не было собой ножа. Подложили?», — серо-зелёные глаза поднялись в сторону водителя.
— Вы сказали, что ничего мне не сделаете.
— Правильно, — мужчина потушил сигарету, отбросив окурок в землю и закрыв окно. Небо окутало грозовыми кромешно-тёмными тучами. Сильный ветер усиливался с каждой каплей дождя неся за собой грохот и линии молний.
— Но придётся ли мне прибегнуть к чему-то, если ты увидишь вот это.
Прижавшись к спинке заднего сидения, женский взор уловил нечеловеческих размеров ладони и странно выпирающие тонкие линии чёрных вен. Несмотря на то, что острые когти куда больше пугали. Когда глаза остановились в районе лица, Элеонора впала в ступор, вглядываясь в каждое очертание: вогнутые пустые места, где должны были располагаться глазницы — отсутствовали, прикрывая всё белой гладкой пеленой пустоты. Отсутствие носа, ушей, даже волос — никак не отпугивало. Даже завораживало, а глубокие утонченные скулы лишь только больше придавали красоты.
«Почему она молчит? Где крики? Где вопли? Где всё, что было в парке?», — маньяк хотел разрушить резкое затишье, но Элеонора, наконец, пришла в себя.
— Вы куда привлекательнее, чем на Артах.
Мужчина впал в недоумение, но быстро ретировался, осклабившись и показав пиранью улыбку.
— А это уже больше пугает, — тихо пролепетала Элеонора, наблюдая как с острых клыков стекает слюна. В салоне стало ярче пахнуть розами.
— Да ты и вправду отбитая. У тебя отклонений нет? Никаких? — монстр от удивления снял шляпу и почесал лысину.
— Нет, вроде. Конечно у меня были некие предположения…
— Мой тебе совет — сходи к сексологу.
— Почему не к психологу?
— У психолога ты лишь выговоришься после покатишься колбаской из кабинета, а у сексолога и выговоришься, и здоровье подправишь.
— Буду иметь ввиду. Но я была лишь только у психолога, — спокойно ответила Элеонора.
— Мда… Видимо у девки всё очень плохо.
— Простите? Мне просто не сильно симпатичны люди и…
— Так ты ксенофилка? — монстр пришёл в ещё большее удивление. — Что-то новенькое.
— Эм… А это кто?
— Ты серьёзно? Черт, она серьёзно, — безликий удерживался от того, чтобы не залиться смехом. — Ладно, не важно. Что ты там ещё говорила?
— Что мне не симпатичны люди и что только девушки немного привлекают меня.
— Ты ещё и лесбуха?! — маньяк не удержался и смех сам выпал из уст.
Почувствовав румянец на щеках, Элеонора окрасилась в алый окрас и закрыла ладонями лицо, в осознании того, что только что ляпнула. Нечеловеческий хохот издаваемый из салона автомобиля казалось мог услышать каждый проходящий, но как же повезло, что в округе простиралось поле.
— Пожалуйста, перестаньте смеяться! — Элеонора стыдливо подняла взор на развалившегося мужчину в водительском сидении.
— Давно меня так не пробивало, — безликий поуспокоился, потирая пальцами, где должен был находится нос.
— Я не лесбиянка. Да и у меня был лишь один поцелуй с девушкой.
— Это не удивительно.
— Почему же?
— От тебя разит персиками и молоком. Ты должна была уже лишится детской чистоты и обрести свой запах, но вместо этого они у тебя просто смешались. Довольно интересно.
— Персики, молоко, запахи… Что Вы вообще несёте?
— Согласна перейти на «ты»? Тогда я и расскажу, — небольшой разворот головой в право.
— Хорошо, — любопытство и огромная заинтересованность в существе взяло своё.
— Отлично. Всё дело в том, что каждая из моих жертв, если она или он ещё не созревший фрукт, то я их не трогаю. До поры, до времени. Но когда время наступает — он или она получает свой личный аромат с которым проживает весь остаток жизни. В твоём случае — это персик.
— Но как Вы… Ты сказал, что и аромат молока во мне присутствует.