Маньяк по субботам
Шрифт:
Не знаю, хватило бы у меня духу войти в комнату, если бы я знал, что он там убитый сидит со вчерашнего дня. Но я этого не знал. Легонько постучал, не услышал ответа и постучал сильнее. Молчание. Тогда нажал на ручку и медленно, стараясь не произвести шума, открыл дверь. Кулик сидел на стуле в рабочей одежде, навалившись на покрытый замызганным дерматином стол. Воздух в комнате стоял тяжелый, пахло пылью и водкой. С первого взгляда казалось, что Кулик рухнул головой на стол и заснул, уронив руки. Настораживала тишина. Я напряг слух и не
— Вот подлец! — не выдержал я.
В комнате был порядок, какой можно предположить в рабочем помещении. Нет следов драки, стулья на месте, на столе — толстые рукавицы и журнал с рабочими записями. Голова и спина не имели повреждения. Я присел на корточки и попытался рассмотреть грудь. В тельняшке, сквозь распахнутую рубаху, увидел резаную дыру и края этой дыры, покрытые кровью. Крови на стол натекло немного — значит, кто-то ударил его, подождал, пока сердце остановится, и вытащил нож. Еще мягкое тело навалилось на стол, так что лбом Кулик уперся в покрытую дерматином фанеру, да так и застыл.
Что же теперь делать? Первое, самое сильное желание — уйти, исчезнуть. Я вытер носовым платком ручку двери, подумал, не трогал ли чего-нибудь в комнате?
Тут увидел телефонный аппарат на полочке, приделанной к стене. Неплохо бы посоветоваться с Граем. Положил на трубку носовой платок, набрал номер.
— Слушаю, — ответил через некоторое время Грай.
— Хочу вас огорчить, — извинился я. — Стоит вам куда-нибудь меня послать, так в этом месте вскоре обнаруживается труд. Я звоню из конторы кошколовов. Их никого нет, сама контора оказалась открытой. Мне посоветовала приехать сюда мать Кулика сказала, что он, порой, круто выпивает и остается ночевать в конторе. Сейчас в своей бригадирской комнате Кулик сидит за столом, заколотый ударом ножа в сердце. Я здесь один, никто меня не видел. Дверную ручку я уже вытер. Могу уйти отсюда и позвонить в милицию из телефона-автомата. Какие будут указания?
— Черт возьми, тебе нужно было остаться там вчера после разговора с ним.
— Но тогда этот стол сейчас бы украшал мой труп. Я еще не женат и не могу позволить себе подобное расточительство. Итак, я предлагаю обсудить эту проблему. Мне не терпится отсюда уйти.
— Что теперь обсуждать и зачем тебе уходить? Мы были на правильном пути, и еще одна ниточка оборвана. Проклятье!
— Скорее всего он убит после работы. Кто-то к нему пришел, они выпили, тут сильно пахнет водкой, не продохнуть, и гость заколол своего приятеля.
— Теперь поздно обсуждать это, оставайся там, — и Грай бросил трубку.
И все-таки мне сильно хотелось удрать отсюда. Случайно я бросил взгляд в окно, увидел, что через улицу к дому спешит мать Кулика, и успел выскочить из квартиры. Тут на лестнице мы и встретились.
— Вы еще здесь? — удивилась она.
— Да, я постучал, никто не открывает, вот, стою на лестнице, жду.
— Где ж ему
Мы прошли по коридору. Она распахнула дверь в комнату бригадира.
— Так я и знала, спит, пьяный черт!
Она подошла ближе и хотела толкнуть его в плечо.
Я сделал вид, что все это вижу первый раз и посоветовал:
— Лучше вам его не трогать. Тут не все в порядке, мне кажется.
Она медленно протянула руку, холод его тела и неестественная тяжесть подсказали ей, что сын мертв. Она пошатнулась и стала падать. Я подхватил женщину и помог сесть на стул.
— Допился-таки, — вытирала она слезы. — Сердце не выдержало, сколько раз я ему говорила. К экстрасенсу ходил, кучу денег истратил, ничего не помогло.
— Он заколот ударом ножа в сердце, — сказал я, — Скорее всего это произошло вчера вечером. Он был так пьян, что если и видел опасность, то защититься уже не смог.
— Откуда вы взяли?
— У него рана на груди.
— Подымите его.
— Лучше этого не делать до прихода милиции.
По лицу женщины текли слезы. Я думал, что она сейчас завоет, упадет на пол, начнет биться в истерике и придется спасать ее, чтобы не умерла. Она закусила платок и с минуту сидела молча, как каменная. Затем заговорила чужим голосом, словно была не в себе:
— Хоть и приемный сын, а жалко, как родного. Да, надо звонить в милицию.
— Милиция начнет задавать вопросы, следует подготовиться к разговору с ней.
— Вы такой энергичный…
— Я частный детектив Виктор Крылов из детективного агентства Ярослава Грая.
— Вам надо платить?
— Нет, мы расследуем пропажу дорогих кошек, и поэтому я хотел поговорить с вашим сыном. Платить мне не надо. Скажите, когда вы последний раз видели своего сына живым?
— Вчера утром, когда он уходил на работу.
— После этого говорили с ним по телефону?
— Да, он звонил в конце дня, сказал, что к нему зайдет заказчик, и они задержатся с ним.
— Может быть, он назвал имя или ещё что сказал про этого человека, попробуйте вспомнить.
— Нет, сказал только «заказчик», он немногословен.
— Какого рода мог быть заказ?
— Не знаю, он меня в свои дела не посвящал. Говорил, я даю тебе деньги, и ладно, об остальном знать не обязательно.
— Где он был в воскресенье поздно вечером?
— Не знаю, пил где-то, пришел домой в час ночи.
— Что-нибудь принес домой, какой-нибудь сверток или сумку?
— Ничего не принес.
— Он сам водил машину, на которой кошколовы ездят по городу?
— Сам, несмотря на пьянку, он хороший водитель, ни одной аварии за всю жизнь.
— У него были враги?
— Он воинственный, и наверняка были люди, которых он в свое время обидел.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Кого я могу подозревать? Но это был не враг, с врагом он не стал бы выпивать.