Маньяк по субботам
Шрифт:
— А я говорю, может, Ирина все может. Она стальная баба, не то, что ты — хлюпик, понял?
— Виктор, приведи врача, — велел Грай.
Я привел ее и представил:
— Личный врач Ирины Елена Стешенко.
Все посмотрели на Ирину и снова на вошедшего врача. Ирина сидела с полуулыбкой, не дрогнула, не изменилась в лице.
Савелий встал:
— Я нашел Елену Стешенко и объяснил ей: или она расскажет о том, что было вчера ночью, или становится соучастницей трех убийств.
Сержант Петренко засопел у двери.
— Простите, Ирина, — извинилась Стешенко, —
— Что скажете? — спросил Грай Ирину.
— Ничего, — прошептала она. — Послушаю.
Врач села на свободный стул.
— Пригласи шофера, Виктор, — велел Грай.
— Да, — согласился Верхов, — хватит нам слушать гадости, пора домой. — Встал, подумал и, пошатываясь, сходил за новой бутылкой пива.
Скуластый шофер, Борис Филиппов, войдя в кабинет, сразу заметил среди сидящих на диване Харитонову и простуженным голосом заявил:
— А чего мне скрывать? Я чужого никогда не брал. Я лучше свое отдам. Да, нанимали меня, а почему не заработать лишнюю тысячу? Возил я кошек из Петербурга под Лугу. Возил.
Верхов взял бутылку, как гранату.
— Так это из твоей машины удрал мой кот?!
— Да, я немного не довез его до Луги. Он жалобно мяукал, я решил покормить его. Ну, кот и сиганул.
Верхов, прищурив глаз, прицелился бутылкой в шофера. Я встал, полагая, что придется вмешаться. Но Верхов сделал три длинных вдоха, неожиданно успокоился и пригрозил:
— Мерзавец, хорошо, что здесь нет моих сыновей, а то бы тебе не добраться до дома.
Грай посмотрел на меня, и я привел Ольгу Земцову.
— Я нашел ее под Лугой, она там живет, — пояснил Константин Васин. — Работает на звероферме, разводит песцов. Она троюродная сестра Ирины Харитоновой. Около своего дома, в сарайчике, довольно уютном и просторном, по просьбе Ирины поставила несколько клеток со зверофермы и завела кошачий питомник. Дело ей знакомое, да и корм под руками. Сейчас за кошками ухаживает ее дочь. Кошек я не трогал, потому что, изъятые оттуда, они перестают быть уликами.
— Это так? — спросил Грай.
Ольга опустила глаза:
— Так.
— Сядьте, — попросил се Грай. Достал из стола и показал рисунок. — Вот еще одно доказательство — письмо Анны Толстой. Мы нашли к нему ключ — белый кот дерется с песцом. А ниточка идущая на юг — дорога на песцовую звероферму под Лугой. Карты показывают дальнюю дорогу. Кому? Сами догадайтесь.
Надежда Молчанова закрыла лицо руками, всхлипнула тихонько:
— Бедный Герман, бедный Герман!
Геннадий шмыгнул носом.
— Я в это не верю, хрупкая женщина свалила трех здоровенных мужиков, нет, я не верю. Ирина, да скажи ты им!
Она была хороша в этом свитере, я только теперь разглядел, как она хороша, она сильно на меня действовала.
— Ирина, вы не хотите со мной говорить? — спросил Грай.
— Только
Круглое лицо Яковлева стало задумчивым, он изрек:
— Ирина?.. Она как кошка, которая не подчиняется человеку, живет сама по себе и может быть опаска. Я — нет!
Ирина пожала плечами.
— Найдется другой юрист.
Верхов осоловело разглядывал Грая и вдруг заявил:
— Ты все врешь, однорукий сыщик. Такой кошки нет, чтобы не поддалась Ирине. Ты сам ее укусил. Признайся?
Шувалов встал и продолжил рассказ Грая:
— После короткой борьбы у моей двери камышовая кошка все-таки вырвалась и убежала. Я не знал, куда — наверх, на чердак, или вниз, в подвал. Дом наш построен кольцом, с двором внутри, и я полагал, что она не уйдет из него, спрячется где-то в нем. Пока я размышлял, к» к ее искать, в дело вмешался Елисей. Незнакомка из Астрахани произвела на него сильное впечатление, и кот потерял голову, помчался ее искать. С фонариком в руках я бросился за ним. Елисей направился наверх. Дверь на чердак оказалась открытой. Кошка сидела, затаившись в углу, Елисей орал рядом: «Вот она!»
Я принес и поставил близко к ней клетку, в которой она приехала, и положил в нее мясо. Кешке было страшно, и она сама вместе с Елисеем вошла в клетку.
— Это сказка, — не выдержала доктор.
— Я знал, что вы захотите посмотреть, принес ее сюда. Мне разрешили поставить клетку в кладовой.
Шувалов принес искусно сделанную клетку.
— Обычно кошек пересылают в ящике с дырками. Но для Гамбурга постарались.
Шувалов откинул боковые фанерки, й мы увидели кошку — изящную, высокую, крепкую. Наши кошки были просто кошки, а по ней видно — она дикий зверь.
Вместе с ней сидел шуваловский Елисей.
Шувалов спросил:
— Может быть, вы захотите поближе познакомиться? — и открыл дверцу клерки.
Елисей тут же выскочил, а кошка сидела, прижавшись к задней стенке, и выходить не желала.
Елисей вернулся, таща в зубах кусок колбасы, занес в клетку, отдал и стал ухаживать, обнимал и целовал кошку в голову.
Следом за котом явился Бондарь и, удивленный, остановился у дверей.
Ирина смотрела, не отрываясь:
— Так вот почему я не смогла справиться — это не кошка, а дикий зверь, — и, вдруг опомшишись, зажала себе рот ладошкой.
Грай посмотрел на Головатого.
— У меня все.
Ирина поднялась с дивана. Она все-таки была очаровательна.
— Я выйдут у меня там в машине… — и пошла к двери мимо меня. Я смотрел на гее и не двигался. Но в дверях уже стоял мрачный сержант Петренко.
Ирина остановилась, повернулась к Граю:
— А что потом?
Грай потер щетину на подбородке.
— Потом будет суп с котом. Давайте посмотрим, какие у нас доказательства?
У меня вдруг появилось ощущение тревоги. Я взглянул на окна. Они выходят на две стороны, и в щели между шторами можно увидеть все, что происходит в доме. Окна высоко, с земли не заглянуть, но если подставить хотя бы ящик — мы как на ладони.