Маньяк в Союзе
Шрифт:
Подполковник откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня.
— Сразу догадался?
— Нет, — честно ответил я. — Были сомнения, но дошло чуть позже. Картинка не складывалась вот и пришлось задуматься. Мы же из первого управления, работать надо за границей, так что проверке я не удивился. Хотя думаю, что из Союза меня не выпустят, наверняка инструктором оставят на одной из закрытых подмосковных баз.
После моих слов последовала долгая пауза, потом Власов, наконец, сказал:
— Умен, достаточно хороший следователь. Отлично подготовлен физически, владеет навыками рукопашного боя и методиками спецподразделений.
Я пожал плечами на эти слова. Мне казалось, что личного дела у меня не существует, так, липа, хотя конечно зарплату получал.
— За все время владения удостоверения сотрудника КГБ ты предъявлял его всего лишь пять раз и всегда по делу. То есть ни кичился своим положением — корочками не махал, пистолетом не угрожал… — я открыл было рот, но подполковник меня остановил жестом. — Да я знаю, про те два дела в распутывании которых ты принимал участие.
— Я так понимаю моя работа в органах закончилась? Вы сделали нужные выводы и поняли, что в данный момент я вам не нужен.
— Аналитик ты неплохой… Ладно, до совершеннолетия ты свободен. Сдашь оружие и удостоверение и пока свободен. Ты особо не афишировал свою службу, продолжай в том же духе.
— Есть.
Около двери меня остановил вопрос Власова:
— Ты нашел учителей для совершенствования языков?
— Пока не успел, только сегодня приехал, но не думаю что это проблема. Капитан Ермолин из нашего управления как раз занимается в специальном кружке, изучая итальянский. Думаю, он подскажет.
— Не затягивай с этим.
Я вышел из кабинета и откровенно говоря, вздохнул свободнее. Вроде прошло все как надо.
Быстро спустившись вниз, я узнал на месте ли те, кто мне нужен. Оказалось да, рабочий день только начался. Взяв из управления разъездную машину, съездил домой и, собрав все выданные вещи в чемоданчик, вернулся обратно, после чего до вечера сдавал дела. Бюрократия, что б ее.
— Как же так-то? — растерянно спросил дежурный. Что говорить мне было известно, поэтому ответил четко.
— Стажировка закончилась… Видимо не оправдал надежд… Кстати, Ермолин у себя?
— Да, только что от начальства вернулся.
Завернув к начальнику отдела связи и радиопеленгации, я узнал у него насчет уроков иностранных языков. Тот дал мне пару адресов с отличными специалистами по французскому и английскому. У дверей я спросил на счет учительницы итальянского. А что? Чуть меньше года впереди, теперь я свободен и есть личное время, займусь освоением еще одного иностранного языка. Получив нужный адрес, я вышел из управления. Теперь у меня в кармане только паспорт, права и комсомольский билет.
Прогулявшись немного, я остановил частника и доехал с ним до улицы, где жили родители, водителю было прямо, а мне направо. Тут недалеко осталось, полквартала, дойду пешком.
Я еще отходил от тех перемен, что произошли со мной в течение дня (уже привык к тяжести оружия и удостоверению в кармане) но у подъезда встряхнулся, отбросил в сторону воспоминания и стал быстро подниматься по лестнице.
Родители вернулись с работы примерно час назад, да и Толик с сёстрами были дома, поэтому они уже извелись, ходя вокруг свертков и других вещей,
Несмотря на все общее любопытство, мама, не обращая на недовольство остальных детей, пригласила всех к столу, и только после ужина мы, наконец, подошли к привезенным мной подаркам и на двадцать минут я превратился в августского Деда Мороза.
Отцу ушло двадцать шесть бутылок с коллекционными алкогольными напитками. Включая мадеру, которую я достал всеми правдами не правдами. Был даже импортный вариант 'Арарата', правда, в единственном числе. Отец тут же начал с удовольствием крутить слегка запыленные бутылки, прикидывая, хватит ли для них места в его небольшом самодельном погребке, под тахтой или в сарайчике. Думаю, этих запасов хватит ему лет на пять.
Маме я выделил шесть разных материй на платья на нее и сестер.
— А это что? — спросила она, крутя в руках сверток с материей.
— Это для портьер, а это тюль, — отозвался я, отрываясь от вскрывания очередного ящичка. Рядом пасся Толик, он уже знал, что в этом ящичке подарок для него.
— Много.
— Так и с родственниками надо поделиться, поэтому и брал с тройным запасом.
— А тогда ладно. Это ты молодец.
— Там еще тюки с материей на костюмы и для парадных платьев. Вон завернуты в ту фиолетовую обёрточную бумагу. Брал оптом по многу, так дешевле выходило.
Пока мама развертывала свертки, я достал из ящика радиоприемник, который хотел оставить на даче, но решил забрать и подарить его Толику. По местным меркам это мега-круто. Радостно взвизгнув, Толик быстро обнял меня и, подхватив приемник и запасной комплект батарей, убежал в спальню проверять работоспособность.
Отец с улыбкой проводил младшего сына взглядом, открываясь от разглядывания этикетки 'Арарата'. Не смотря на то, что приемник стоил астрономическую сумму, он только одобрительно кивнул. Сестры ревниво посмотрели вслед Толику и требовательно на меня. Им пока ничего не перепало, но я еще и не закончил. Из следующего ящика появились две куклы и игрушечная гармонь. Двойняшкам очень трудно, что либо дарить, поэтому пришлось с импровизировать. Однако, сестренки только обрадовано завизжали и, прижимая к себе подарки полезли целоваться. Отблагодарив меня, залезли на тахту к отцу и стали придирчиво изучать куклы друг у друга, пока отложив гармошку в сторону.
Из спальни доносились то звуки музыки, то эфирный шум, то речь диктора. Толик активно учился пользоваться подарком.
Наконец я развернул последний сверток, отчего пол теперь напоминал место боя, все было завалено упаковками и, встряхнув шаль из гагачьего пуха, накинул ее на плечи мамы.
— Это мам тебе лично.
— Ой, дорого ведь, — не уверено осмотревшись, и недоверчиво пощупав шаль руками, сказала мама. После чего побежала к настенному зеркалу.
— Вы мне дороже.
Наконец когда все оберточная бумага была аккуратно сложена и убрана в ящички, мы с братом отнесли все в сарай. Отец туда же убрал часть подаренных бутылок, оставив в доме самое ценное. Ничего в комнате прохладно не пропадут.