Мао Цзедун
Шрифт:
Чтобы удержать захваченную в KПK власть, Мао Цзэдун начал насаждать культ собственной личности. Основным средством для достижения этой цели становятся массовые политические кампании. В 1941–1945 гг., когда внимание и силы ВКП(б) были сосредоточены на борьбе с германским фашизмом, Мао проводил в Яньани чжэнфэн — «кампанию по упорядочению стиля», в ходе которой фальсифицировал историю КПК, представляя собственную фигуру в качестве главного ее персонажа, добиваясь абсолютного авторитета и полной власти в партии и в контролировавшихся Красной Армией районах. Эту кампанию характеризовало наличие продуманного плана с разнообразным арсеналом средств реализации.
Мао Цзэдун поставил под контроль средства информации, создал прочную опору в органах безопасности. Прямая дискредитация линии Коминтерна в Китайской революции и опыта ВКП(б), навязывание в качестве идеологической основы партии «идей Мао Цзэдуна», перевоспитание КПК в духе угодных Мао взглядов — вот во что вылилась эта кампания, ставшая прообразом будущей «культурной революции».
12
Новейшая история Китая, с. 217.
В декабре 1943 г., уже после самороспуска Коминтерна, встревоженный Г. М. Димитров обратился к Мао Цзэдуну с письмом: «Я считаю политически неправильной проводимую кампанию против Чжоу Эньлая и Ван Мина, которым инкриминируется… политика национального фронта, в итоге которой они якобы вели партию к расколу. Таких людей, как Чжоу Эньлая и Ван Мин, надо не отсекать от партии, а сохранять и всемерно использовать для дела партии. Меня тревожит и то обстоятельство, что среди части партийных кадров имеются нездоровые настроения в отношении Советского Союза. Сомнительной мне представляется также и роль Кан Шэна. Проведение такого правильного партийного мероприятия, как очистка партии от вражеских элементов и ее сплочение, осуществляется Кан Шэном и его аппаратом в таких уродливых формах, которые способны лишь посеять взаимную подозрительность, вызвать глубокое возмущение рядовой массы членов партии и помочь врагу в его усилиях по разложению партии» [13] .
13
Там же, с. 218.
Мао Цзэдун приближался к своему 50-летию. Именно тогда его описал представитель Коминтерна, находившийся в Яньани, П. П. Владимиров. В самый трудный момент Великой Отечественной войны, когда гитлеровцы прорвались к Волге, Мао и его окружение даже не помышляли о том, чтобы оказать посильную помощь СССР и вели себя с наигранной веселостью, с наивной смелостью и цинизмом, рассуждая о возможности «поражения СССР»; как только речь касалась действий китайской Красной Армии в случае нападения Японии на СССР, Мао уходил от обсуждения и не связывал себя обещаниями [14] . В целом он показал себя как расчетливый политик, более доверяющий практике, чем идеалам, и сознающий, что он превосходит всех лиц из своего окружения в способности вести борьбу за сохранение роли лидера.
14
В л а д и м и р о в П. П. Особый район Китая, 1942–1945. М. 1973, с. 79–80.
Многочисленные взлеты и падения приучили Мао Цзэдуна к недоверчивости. Он умел быть мягким и обходительным, но иногда впадал в слепую ярость. Умело манипулировал массовым сознанием, сочетая пренебрежение к массам (известно его изречение: «Народ — это чистый лист бумаги, на котором можно писать любые иероглифы») с тезисом, что историю творит именно народ. На протяжении всей жизни он стремился к созданию собственного культа. Он упорно насаждал этот культ, уничтожая всех, кто делал попытки выступить против. Он постоянно был нацелен на то, чтобы устранять с политической арены своих соперников. То, что известно в связи с культом личности Сталина, было продублировано в Китае. Мао Цзэдун копировал Сталина, восхищался им, боялся и ненавидел его.
В детстве мать наставляла Мао Цзэдуна, что метод открытых выступлений — «не китайский путь» [15] , и советовала применять непрямые атаки. Мао научился использовать весь арсенал известных ему средств, прикрывая стремление к личной власти призывами к борьбе за высокие идеалы революции. Отличительной чертой его характера было умение привлекать на свою сторону одних, заставляя других служить себе. Он широко использовал традиционные приемы выдвижения кадров, когда сначала кого-либо наказывали, а затем неожиданно повышали в должности. Так воспитывалась личная преданность вождю. Выиграв во внутрипартийной борьбе у Ли Лисаня и Чжан Готао, у Бо Гу и Baн Мина, Мао Цзэдун сосредоточил затем силы против главного противника — Чан Кайши.
15
Rice E. Оp, cit., pp. 4–5; Цзян Цзеши. Судьба Китая. Чунцин. 1944 (на кит. яз.).
Чан Кайши стал национальным лидером в годы антияпонской войны. Опытный политик, он умело использовал социальную и национальную демагогию, поручив своим помощникам изложить исповедуемые им политические
16
Сhiапg Каishek. The China Destiny. N. Y. 1947.
На III Пленуме ЦК КПК 6-го созыва 20 апреля 1945 г. после ожесточенных дискуссий было принято «Решение по некоторым вопросам истории нашей партии». В нем все достижения KПK и Китайской революции объяснялись мудрым «руководством Мао Цзэдуна» и осуществлением его идей, а ошибки и недостатки были отнесены за счет других лиц [17] . На начавшемся вслед за Пленумом VII съезде КПК Мао выступил с политическим отчетом «О коалиционном правительстве», где отмечал, что регулярные войска КПК стали главной силой в войне против японских захватчиков; он не исключал возможности гражданской войны после окончания войны с Японией, но сделал упор на том, что предпочтительнее избежать ее. На съезде был принят новый устав KПK, в котором отмечалось: «Коммунистическая партия Китая во всей своей работе руководствуется идеями Мао Цзэдуна». Так была заменена прежняя формулировка о марксизме-ленинизме как основе идеологии Коммунистической партии.
17
Новейшая история Китая, с. 227.
Чтобы внедрить в сознание партии ту мысль, что идеи Мао Цзэдуна дополняют марксизм-ленинизм, потребовалась длительная борьба, массовые чистки и репрессии, особенно при подготовке VII съезда КПК. Эта борьба носила название кампании по «исправлению стиля». Мао одержал победу и через 24 года после создания КПК стал ее лидером. «VII съезд, проходивший в 1945 г. под председательством товарища Мао Цзэдуна, — повествует бывший председатель Военного совета ЦК КПК Дэн Сяопин, — был после создания нашей партии самым важным съездом в период демократической революции. VII съезд обобщил исторический опыт зигзагообразного развития китайской демократической революции за 20 с лишним лет, разработал верную программу и тактику, устранил в партийных рядах ошибочные взгляды и обеспечил на основе марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна их идейное единство и небывалую сплоченность. Он заложил фундамент для победы новодемократической революции во всей стране» [18] .
18
Д э н С я о п и н. Основные вопросы современного Китая. М. 1988, с. 4.
На VII съезде КПК Мао Цзэдун был избрав на специально учрежденный для него пост Председателя ЦК КПК [19] . Этот пост был придуман самим Мао, который теперь становился выше Генерального секретаря ЦК партии. А поскольку Чан Кайши тоже был председателем (вэйюань-чжан в верховном государственном органе) и в народе его так и звали «председатель», то Мао, став «председателем», творил свой имидж главы нации.
В 56 лет Мао Цзэдун вышел на арену мировой политики как лидер Китайской Народной Республики, уже имея за плечами известный дипломатический опыт переговоров с представителями США, зачастившими в Яньань в 1944–1945 годах. На контакты с зарубежными деятелями неизменно накладывали особый отпечаток актерские черты его характера. Рассказывая о Мао как о человеке, А. А. Громыко отмечал, что, «если отвлечься от его теоретических установок, от его мировоззренческих концепций и особых взглядов в политике, то перед вами предстанет человек в общем любезный и даже обходительный. Мао понимал шутку и сам к ней прибегал. Старую китайскую философию он считал своим родным домом, основательно ее штудировал и говорил об этом. Со знанием ссылался на авторитеты. Мао Цзэдун уважал собеседника, который мог с ним потягаться в обсуждении проблем, но когда дело доходило до острых вопросов политики, то у него на лице появлялась маска. Мао тут же становился другим человеком. На моих глазах в Пекине он просидел весь обед рядом со своим главным гостем — Хрущевым, сказав не более десятка протокольных слов. Мои усилия и в какой-то степени усилия китайского министра Чэнь И положение не выправили» [20] .
19
Новейшая история Китах, с. 229.
20
Громыко А. А. Памятное. Кн. 2. М. 1988, с. 134.