Маракуда
Шрифт:
– Конечно.
Мария взяла корону. Руки задрожали, отчего пришлось спешно поставить экспонат на стол. Девушка вытерла выступивший на лбу пот. «А корона-то не простая», – подумала она, чувствуя немоту в пальцах.
– Да, она не простая, – будто читая её мысли, проговорил профессор, – дух Макунаймы всё еще в ней. По легенде и всем имеющимся в архиве записям, сия корона была сделана из чистого золота. Текст, орнамент, форма – всё об этом говорит. Непонятно только одно: как золото могло изменить свою природу? Вот ваша задача, и вам её предстоит решить.
– Может, муиски сделали два экземпляра?
– Вряд ли. Углеродный анализ показал, что корона
Во время разговора корона стала подрагивать, будто хотела что-то сказать. Одновременно профессор и Мария посмотрели на вибрирующий и от этого ползущий по столу экспонат. В нём была сила, и эта сила пугала.
Мария перекрестилась, что не осталось незамеченным профессором.
– Лучше её убрать, – сказал он, засовывая корону в сейф. – У меня такое ощущение, что она подслушивает нас.
– Дух Макунаймы рвется наружу.
– Честно сказать, я мало верю в сказки, связанные с этой злополучной короной. Тем не менее считаю, что легенды имеют под собой некую почву, так сказать – исторический базис, основанный на реальных событиях, которые по прошествии веков превратились в мифологию.
Профессор порылся в коробке, вытащил пожелтевшую фотокарточку и протянул девушке.
– Вот еще один интересный тип. Профессор химии Франсуа Рошель, единственный, кто уцелел из экспедиции Гонсалеса. Его в полубезумном состоянии нашли индейцы племени яномама 5 в тридцати милях 6 к северу от Боа-Висты 7 .
Взяв из рук профессора фотографию, Мария перешла поближе к свету, который ярким пятном лежал вокруг настольной лампы. Опустила взгляд, всматриваясь в худое, изможденное лицо в тонком позолоченном пенсне, с редкими седыми волосиками на плешивой голове. Левого глаза не было, левую щеку и часть лба покрывали тонкие, загрубевшие от времени рубцы. «Следы ожога, – подумала Мария, —полученные при неких обстоятельствах, известных только этому типу». Она перевернула карточку и прочитала надпись: «Франсуа Рошель. Парижская психиатрическая клиника. 1912 год».
5
Яномама – группа индейских племен, проживающих на севере Бразилии, в бассейне рек Риу-Негру и Мапуэро.
6
Миля – единица расстояния, равная 1,6 км.
7
Боа-Виста – город на севере Бразилии, в верховьях реки Рио-Бранко.
– Он здесь… – договорить Мария не успела. Профессор перебил её на полуслове.
– На закате своих лет. Пережив нечто неописуемое, он лишился рассудка и остаток дней провел в психбольнице.
– Какая страшная судьба!
– Я вот думаю… Может, это всё звенья одной цепи? Корона, Макунайма, Гонсалес, Рошель и белые индейцы, к которым вы летите?
– Вы хотите сказать, что экспедиция Гонсалеса была на самом деле.
– Судя по этой фотокарточке – скорее всего, да. Кстати. Мы готовим многотомное издание «Сказки, мифы и легенды народов Амазонии», и было бы прекрасно, если
– Я не подведу вас, профессор.
– Верю, доверяю, поэтому и посылаю.
***
Маленький одномоторный самолет летел над бескрайними лесами.
На борту был нарисован красный крест и надпись ICRC 8 . Внизу расстилался настоящий лесной океан. От горизонта до горизонта – сплошное зеленое море, по которому бежала крошечная тень от летящего над джунглями воздушного кораблика.
Мария приоткрыла форточку, и в кабину ворвался равномерный гул мотора, настоянный на свежем воздухе.
8
ICRC – английская аббревиатура Международного комитета Красного Креста.
– Река Рупунуни 9 , – прокричал пилот, показывая вниз. – Еще полчаса – и будем на месте.
Пилота звали Андрес. На вид ему было лет двадцать восемь. Он был метис – наполовину белый, наполовину индеец. Симпатичный, меднокожий, коренастый крепыш в ковбойской рубахе, потертых джинсах и с шапкой черных вьющихся волос. Сильные руки крепко держали штурвал, так что Мария была спокойна.
Под крылом проплыла красно-коричневая лента реки, пошли протоки, рукава и опять лес. На горизонте показался утопающий в вечернем тумане горный хребет.
9
Рупунуни – река на юге Британской Гвианы (совр. Гайана).
Андрес был симпатичным парнем, но разговаривать Марии не хотелось. Все мысли были заняты короной и той тайной, которую она хранила в себе.
Девушка открыла портфель и достала фотографию короны большого разрешения. Изображение было четким. Все детали, узоры, орнаменты и надписи были хорошо видны.
Когда-то она была золотой, и если это правда, то что произошло с благородным металлом, раз он поменял свои свойства? Вот задача, которую ей надо было решить. «Миссия невыполнимая, – так сказал профессор в день ее отлёта и добавил: – но если вы сможете приоткрыть тайну короны, у нас на одну загадку станет меньше».
Мария задумалась: как такое могло произойти, что золото стало железом?
– Колдовство.
– Что колдовство? – вздрогнула Мария, ошарашенная неожиданным ответом пилота. Девушка невольно напряглась и подумала: «Он что, читает мысли? Очень подозрительный тип». – Мария покосилась на летчика и захлопнула саквояж.
– Такое бывает, особенно на высоте. Шум мотора, тряска, гул – всё это накладывает отпечаток на психику. Порой тебе кажется, что ты говоришь сам с собой, а выясняется, что всё, о чем ты думал, ты сказал вслух… И все всё слышали.
– Я что, разговаривала? – Мария наклонилась к пилоту, крича ему в ухо.
– Да. Вы говорили что-то про миссию, которая невыполнима, а потом сказали, что золото превратилось в железо. Я подумал, это вы бредите от недостатка кислорода. Но если это произошло и золото на самом деле стало железом, то без волшебства тут не обошлось.
– Вы верите в духов?
– Я – да, то есть нет… Я верю в Бога, Он Творец всему, – пилот замолчал, но, видно, ему стало стыдно, и он добавил: – В духов – ну совсем немножко.