Марджори
Шрифт:
Она открыла стеклянную дверь, на которой золотыми буквами было написано «Предприятие Гая Фламма», с чувством, будто вступает в свое будущее.
Полная девица с сальными волосами в зеленоватых очках сидела в комнате, втиснутая между старым коммутатором, еще более старой картотекой и столом, заполненным доверху сценариями, переплетенными в разноцветные обложки.
— Да? — сказала она раздраженным голосом, отхлебывая кофе из бумажного стаканчика и откусывая от сдобной булочки с изюмом.
— Мне бы хотелось встретиться с мистером Фламмом.
— По какому поводу?
—
— Нельзя.
— Извините?
Девица жевала булочку некоторое время.
— Он не распределяет роли.
— У меня назначена встреча.
— Так бы и сказали. Имя?
— Марджори Морнингстар.
— Подождите. — Девушка сообщила имя по коммутатору и через некоторое время повторила: — Подождите, — и продолжила чтение сценария, который был у нее на коленях, всматриваясь и хмурясь через свои зеленоватые очки.
Марджори неловко стояла посередине маленькой приемной, ей было чрезвычайно жарко в бобровом пальто, но не хотелось его снимать. Половина впечатления от ее нового красного платья состояла именно в том, чтобы его не показывать; она хотела, чтобы Гай Фламм это прочувствовал. Позади нее был стул, заполненный сценариями.
— Мисс, вы не возражаете, если я возьму этот стул?
— Нет.
— Что?
— Не трогайте его. У меня там сценарии сложены в определенном порядке.
Итак Марджори, молча стояла. Было неестественно находиться вдвоем в помещении размером в две телефонные будки и не обменяться ни единым словом с другим человеком. Она переминалась с ноги на ногу. Томительно прошло десять минут. Марджори с трудом сдерживала себя, чтобы не возмутиться, когда загудел коммутатор.
— Входите, — сказала девушка, резко показывая большим пальцем руки через плечо.
Первой достойной внимания характерной чертой Гая Фламма была пара стреляющих глаз, один из которых был красным и слезился. Фламм прижал к нему платок. Он встал из-за стола — краснолицый маленький человек с густыми, тщательно подстриженными седыми волосами, с седыми аккуратными усами, в рыже-коричневом твидовом пиджаке, в рубашке в бледно-зеленую полоску, с зеленым галстуком-бантом.
— Входите, входите, дорогая. — Он указал ей на кресло. Марджори не могла понять, что он делал, пока она ждала. Кабинет был абсолютно пуст, не считая стола, двух кресел и Гая Фламма. Ни одного телефонного звонка не проходило через коммутатор. На столе ничего не было, кроме пепельницы, в которой лежали две загашенные сигары и немного пепла. На книжной полке над головой Фламма стоял ряд томов с пьесами, которые выглядели так, будто их не трогали много лет.
— Так, так, значит, вы любимая ученица Доры Кимбл. И вы собираетесь воспламенить Бродвей. Садитесь, садитесь.
Марджори вытащила из сумочки письмо и протянула ему.
— Мисс Кимбл была чрезвычайно добра ко мне.
— Чудный человек Дора. Никогда не находит времени для зрелищного бизнеса, но… — Мистер Фламм взглянул на письмо, вытирая свой больной глаз. — Вы играли Элизу в «Пигмалионе»? Просто вызов. И сама поставила! Интересно. — Он взглянул на нее ласково. — Прекрасное пальто. Немногие молодые актрисы могут себе позволить такое пальто.
Марджори кивнула и сняла пальто. Поскольку глаза Фламма были и так пронзительны, она не была уверена в силе того эффекта, который произвело ее красное платье. Она подумала, что его глаза взглянули на нее еще более внимательно.
— Марджори Морнингстар? Очень благозвучно. Это ваше настоящее имя, дорогая?
— Нет, настоящее — Моргенштерн.
— А-а, еврейка?
— Да.
Фламм кивнул и вытер глаза.
— Моя первая жена была еврейка. Прекрасный человек. Где вы живете?
Марджори сказала ему.
— А-а, с родителями?
— Да.
— Чем занимается ваш отец?
— Он импортер. — Замешательство появилось в ее голосе.
Фламм улыбнулся.
— В моем безумии есть некоторая метода, дорогая. Я наблюдаю за всем, что вы делаете и говорите. Вы удивитесь, узнав, как вы себя уже охарактеризовали. — Он замолчал, уставясь на нее. — Интересно. — Он повернулся к полке, достал книгу, сдул с нее пыль и протянул Марджори. — Вы играли в труппе? Прямо сейчас давайте послушаем большой монолог Джулии Кавендиш из «Королевской семьи».
Испугавшись, Марджори сказала:
— Дайте мне хоть несколько минут.
— Столько, сколько надо. — Фламм закурил и вытер свой глаз.
Она прочитала сцену; встала с книгой в руке, собралась и разразилась речью. Глаза Фламма, казалось, вылезут из орбит, и он прекратил их вытирать. Он начал кивать, сначала медленно, затем более выразительно.
Когда она села, дрожа, он еще некоторое время кивал, затем обратился к ней.
— Дорогая, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такого не бывает, чтобы девушка оканчивала колледж и так читала подобные строки. — Он встал и повернулся к ней спиной, глядя через окно на кирпичную стену. Затем повернулся, улыбаясь. — Послушайте, извините, в моем возрасте я должен лучше держать себя в руках. Это один шанс из миллиарда. Я искал девушку на роль Кларисы в течение восьми месяцев, и вот вы входите в мой кабинет прямо из Хантера и от маленькой старушки Доры Кимбл. Это невероятно, но… — Он дернул верхний ящик стола и вытащил сценарий, переплетенный в красное. — Если вы сможете прочитать Кларису так же, как вы прочли Джулию… Конечно, это не ведущая роль. Одна сногсшибательная сцена во втором акте. Я уже испытал всех девушек в городе на чтении слов Кларисы… В чем дело, дорогая?
Марджори задыхалась, прижимая руку к груди.
— Мистер Фламм, эта роль — у меня есть шанс получить роль?
Он вложил сценарий в ее руки.
— Я не хочу быть жестоким и говорить, что есть какой-то шанс. Прочитайте пьесу, и все! — Его голос немного дрожал. — Это театр, все может случиться, даже может быть и шанс. Но я ничего не обещаю. Может быть, вы будете совсем плохи в роли Кларисы. Кроме того, помните, что эта пьеса совсем не Бернард Шоу. Забудьте о ваших представлениях в колледже, дорогая. Это Бродвей, а эта пьеса деньги, просто старые коммерческие деньги. Как быстро вы учите? Вы хотите прийти завтра и попытаться прочитать? Все или ничего. Ваш единственный шанс — Клариса. Завтра в это время?