Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
Шрифт:
Критика в адрес партии Киннока последовала и с других сторон. Открытое письмо, подписанное ста учеными во главе с лордом Блейком, ректором Королевского колледжа Оксфордского университета, предупреждало, что «принятие предложений лейбористской партии в области обороны значительно увеличивало бы вероятность третьей мировой войны и означало бы неприемлемый риск для свободы и безопасности Великобритании». Игнорируя все требования протокола о невмешательстве в ход предвыборной борьбы в других странах, к хору критиков присоединился и Рональд Рейган. Если лейбористы придут к власти, заявил он, Соединенным Штатам придется убедить новое правительство в «крайней ошибочности ядерного разоружения».
По мере того как избирательная кампания набирала обороты, Альянс все более соскальзывал на ее обочину. Силу ему придавали центристы,
Самая большая из них заключалась в том, что у него было две головы. Никто не мог с уверенностью сказать, кто же главный: Стил или Оуэн, Твидлди или Твидлдум, как называли двух Дэвидов. Не было ясно и то, кто из них станет премьер-министром, если Альянс добьется победы. Поначалу они вели кампанию вместе, потом разделились. — Нередко складывалось впечатление, что они придерживаются разных подходов к одним и тем же проблемам, — особенно учитывая их шаткий компромисс по военной политике. Если Оуэн вел кампанию против лейбористской партии, то Стил — против консерваторов. Они расходились даже в оценках того, что предпримут, если получат желаемое: примерное равновесие в распределении мест в парламенте между лейбористами и консерваторами, при котором исходы голосований решались бы депутатами от Альянса. Поддержат ли они в этом случае Тэтчер, на стороне которой будет большая часть мест, или же отдадут свою поддержку Кинноку? На все эти вопросы не было никаких ответов.
Несмотря на то что консерваторы неудачно начали свою кампанию, их положение в опросах общественного мнения удерживалось на удивление стабильно. На протяжении всего месяца, что шла предвыборная борьба, Тэтчер и консервативная партия опережали лейбористов на 10–11 процентов. Альянс отставал от лейбористов в среднем на 10 процентов. Опрос, проведенный Институтом Гэллапа 3 июня, внезапно показал, что тори лидируют с отрывом только в 4 процента. Штаб-квартира консервативной партии была в панике. Тэтчер недоумевала: в чем дело? Она стремилась к уверенной победе. Всего за 24 часа — прежде чем были получены результаты следующего опроса — премьер-министр полностью пересмотрела свою стратегию и тактику на остающуюся неделю борьбы.
На протяжении всей кампании у нее не было чувства удовлетворения от предпринимавшихся усилий, и это само по себе изматывало. У нее не было возможности на чем-то выпустить пар — что ей крайне необходимо, — и от этого накапливалась напряженность. Во время кампании 1979 года она просиживала за полночь с Эйри Нивом, потягивая виски. В кампанию 1983 года были такие же ночные бдения с Сесилом Паркинсоном. На этот раз ее главным стратегом должен был быть Тоббит, но с ним у нее не складывались доверительные и дружеские отношения. Дэнис стремился успокаивать ее, но этого было мало. Чтобы обойти Тоббита, она пустила в ход запасную операцию и попросила своих старых друзей — Белла, Паркинсона и Риса — звонить ей ежедневно, утром до 7, а вечером после 11 часов, чтобы обмениваться впечатлениями и идеями. Они так и поступали. Два ее ближайших помощника, Чарльз Пауэлл и Бернард Ингем, будучи по статусу государственными служащими, не имели права вмешиваться в избирательные дела, но им часто приходилось принимать на себя вспышки настроений премьер-министра.
Кампания лейбористов удивила Тэтчер. Она не ожидала от них таких способностей и профессионализма. Это ее беспокоило, особенно на фоне внутренних раздоров, которыми была отмечена ее собственная кампания. Фирма «Саачи» все еще изготавливала предвыборные материалы по заказам Тоббита. Но другая фракция в консервативной партии обратилась к услугам рекламного агентства «Янг и Рубикэм». Белл, Рис и Паркинсон образовывали третий канал. Тэтчер была не в состоянии за всем проследить, устранить все дублирования, сгладить все острые углы. В результате происходило немало накладок. В конечном итоге выяснилось, что все это не имело никакого значения.
Погода в день выборов, 11 июня, была пасмурной, моросил дождь. Но политическая погода для Тэтчер оказалась ясной. Она не просто
Раскол в рядах оппозиции, безусловно, способствовал этому триумфу. Консерваторы получили 42 процента голосов — столько же, сколько и в 1983 году, — а лейбористы и партии Альянса в общей сложности почти 54 процента. Победа подтвердила тот факт, что, поставленные перед необходимостью выбирать между популярным лидером и тем, кого они уважают, англичане отдают предпочтение последнему. Это было верно и по отношению к Черчиллю, который отличался резкостью, неприветливостью, привычкой командовать и с которым было трудно его коллегам. Он был бульдогом, человеком решительным, но не из разряда тех, кого можно любить. Тэтчер же была помесью терьера, постоянно двигающегося, повизгивающего, что-то выискивающего, и датского дога — подтянутого, быстрого и сильного. Ее привычка повелевать не стала одним из факторов, предопределивших исход третьей ее кампании. Команда Тэтчер не предпринимала никаких специальных усилий для того, чтобы смягчить резкие качества своего кандидата. «Когда Тэтчер впервые пришла к власти, ее властные манеры были проблемой, потому что она еще не заработала на них право. Англичане не любят, когда им читают нотации или ими командуют в манере классной наставницы, которая еще ничем не проявила себя, — вспоминает Тим Белл. — Но по мере того, как она добивалась все новых и новых успехов, такая манера казалась все менее оскорбительной. Содержание начинало перевешивать форму». Джордж Янгер, бывший министр обороны и преданный сторонник Тэтчер, говорил, что при всех трудных сторонах характера Тэтчер сила ее личности делала ее бесспорным победителем: «Избиратели потянутся к ней, как к няньке, из страха перед возможностью худшего».
Третья подряд сокрушительная победа Тэтчер вызвала полный развал в стане оппозиции. Лейбористы проиграли три раза подряд при трех разных лидерах. Было очевидно, что предлагаемая ими политика отвергается избирателями и нуждается в коренном пересмотре. Дэвид Оуэн четко охарактеризовал трудности своей бывшей партии: «Лейбористы проиграли потому, что их политика никуда не годится». Тэтчер победила, добавил он педантично, поскольку олицетворяла собой «целеустремленное, ясное и твердое руководство».
Самой большой жертвой выборов стал Альянс. Его подвела нечеткая, размытая до двусмысленности позиция. За считанные месяцы после выборов Альянс развалился до основания и с выделением массы желчи. Партия, которую всего годом раньше называли второй ведущей силой оппозиции, лежала в руинах.
Но все это было еще неизвестно, когда в половине четвертого ночи с 11 на 12 июня Тэтчер стояла в окне второго этажа штаб-квартиры консервативной партии. Вся сияя, она показывала собравшимся три пальца — символ трех побед, — а многотысячная толпа ее сторонников на улице скандировала: «Еще пять лет!» За ее спиной стоял Дэнис, которого распирало от гордости; хлопали пробки шампанского. Одержав третью победу подряд, Тэтчер переступила через невидимую, но реальную черту. Отныне она была уже не просто победителем и не только хорошим политиком. Теперь она становилась исторической фигурой.