Маргарита и Мастер

Буров Владимир Борисович

– Коньяк, с помощью которого только и можно делать вместе чувствительные для нашего сердца торты, - надо было достать хоть с:

– Того, Другого Света.

– Не нужен мне берег турецкий,

И даже Африка с ее бриликами и другими изумрудами,

Мне не нужна!

– Потому что я с вами остался, дорогие мои-и!
– послышался всем голос другого, перед ним ушедшего.

– Ты больше к ней не вернешься, что ли?
– спросил парня Сори, пока тот затаривался в баре на оставшиеся от прошлой

жизни фунты стерлингов.

– Хочешь меня заменить?
– не поворачиваясь спросил - ответил Пли, но отлично узнав по голосу Сори. И добавил:

– И да, если и мне когда-нибудь, как Чон-Кину дадут какую-нибудь премию, лучше всего - запомни - если это будет Нобелевская, как дают всем порядошным людям:

– Перешли её мне, пожалуйста, если тебе будет не очень трудно выполнить это простое поручение.

– Да, конечно, тебе будет Там хотя бы на что надеяться.

– Да - нет, так-то я счастлив, но хочется, как обычно, чего еще сверх этого, как Хеми, когда ему в Райском Саду попалась:

– Еще одна молодая рыба, - несмотря на то, что он был счастлив и с одной предыдущей.

– Да, конечно, это намного лучше, ибо одна как будто работает пионервожатой в лагере, а другая дома - одна и та же, но:

– Они же были разные-е!

И когда парень с рюкзаком, а точнее, с бумажным пакетом, битком набитым финскими брусничным и изумрудным ликерами, Белой Лошадью, Рижским Бальзамом, и Советским шампанским его же производства, но, как оказалось:

– Не совсем по той лицензии приготовленным, - двинулся в обход:

– Из банкетного зала его напугал Марк Бернес, появившись неожиданно из двери этого зальчика не более, чем на тридцать три места, как в Ноевом Ковчеге межпланетного производства, - нет, не с колотушкой, чтобы его грабануть, а наоборот со щеткой в лапе, и, что еще более удивительно, размахивая как флагом словами:

– А ты не забыл смахнуть пыль с ушей?!
– и так это громовым голосом, что Пли - нет, не уронил пакет, так как знал, что без него назад могут и не пустить - но одна бутылка прорвалась через его плотное дно, но все же оно было, как сказал Булат Окуджава:

– Из бумаги, - и скорее всего, именно местного производства. Подменили на границе грузчики, а ихние пакеты потом продали:

– За деньги большим любителям импорта в магазине на Ломоноффофе Балатон.

– По крайней мере сгорело, да не всё, - успокоил его Марк.

– Нет, это была именно та бутылка коньяка Камю, которую она так просила, так просила. Так и сказала:

– Не так хорош коньяк, как огромная печать на нем.

И он горько заплакал, понял, что потерял не только ту, за кордоном, но и эту:

– В местной эмиграции, - не простят.

Но тут появились двое

с бутылкой простой водки за белой головкой, и тарелочкой тонко-порезанной, правда, сырокопченой колбаски, салатом из свежих огурчиков и помидорчиков, с баночкой черный игры, как выдают передовикам производства на строительстве больших кораблей, особенно, если им предстоит радиоинтервью, или - тем более - телевизионно-художественная съемка, - и со словами, обращенным, как все кто слышал, но не видел, обращенными, не только к проигравшему это сражение Пли, но, скорее всего, и к Марку Бернесу:

– Вот как надо!
– перепрыгнули через, казалось бы, неприступную для простых смертных:

– Стойку раздачи.

– Зачем ей двое?
– удивился Марк Бернес.

– Один будет трактором, - зло ответил Пли, и добавил:

– Ходим мы с гитарою, но обычно:

– Парою.

– Явился, - сказала Грейс Келли, которая - никто не заметил, как - уже давно заняла его место.

Но парень сел ей на колени, как будто здесь было пустое место. И все подумали:

– Щас что-то будет.

Но он только провалился вниз.

– Так бывает?
– спросила Мотя.

– Если мне когда-нибудь дадут сказать здесь слово, то я отвечу:

– Да, но не со всеми, - резюмировала СНС. И оглянувшись назад, не забыла напомнить:

– Наш, так сказать, творческий руководитель так и будет петь только свою личную песню?

Все растерялись, и не знали, что ответить, что позволило СНС выдать сакральное:

– Я прощаю его!

Глава 82

– Кого?
– спросил Войнич. И пояснил свою закономерно - логичную позицию: - Того, или этого?

– Его не за что прощать, - ответил Сори, - начальника не прощают в отместку за все то, что он не сделал хорошего, а только:

– Тайно наблюдают.

Но оказалось, что она простила Плинтуса, и он выпрыгнул из подполья, как шарик из-под воды, в котором была соль, но уже растворилась, и наркота - вот она, вот она:

– Тут, как тут, сколько ее ни топи:

– Была привязана к своему шарику - креслу за столом творческой интеллигенции.

На сцену опять вышла Людмила Гурченко и спела песню:

– Тишина над Рогожской заставою

Спят деревья у сонной реки

И составы идут за составами

И кого-то сзывают гудки-и.

Подскажи - расскажи утро раннее,

Где с подругой мы счастье найдем,

Может быть, вот на этой окраине,

Возле дома, в котором живем-м.