Маргаритка
Шрифт:
– Нет.
И не меняла своего решения. Для нее семья на первом месте: муж, дети.
Олеська в последнее время стала думать, что сестра права - семья нужна женщине, нужны дети. А как создать полноценную семью, если такого наделала в юности. И посоветоваться-то не с кем. Олеська как-то раз не выдержала и рассказала все своей новой подруге - Маргаритке Герасимовой.
Олег купил участок земли в Осинках, где жила Надежда, стал строить дом. Дом Олеськиной сестры был крайним в первом ряду, возле дороги. Сзади дома походил неглубокий овраг, а дальше ровное поле, за ним лес. Вот в том поле и продавали земельные участки. Кое у кого там уже были построены дома. Соседями Олега и Олеськи оказались муж и жена Зеленецкие, у них был большой участок земли и уже стоял двухэтажный дом. Часто там бывала еще
С Маргариткой Олеська и сдружилась. Этому способствовало еще то, что Маргаритка купила себе новую квартиру в Гр-ке рядом с Олеськой, в соседнем доме. Женщины стали часто видеться. Олеська помогла новой подруге выбрать мебель, вместе покупали шторы, пледы, ковер на пол - словом, приводили квартиру в порядок. Вскоре Маргаритка ушла в декретный отпуск. Хотя какой отпуск, она сама себе хозяйка: у нее два своих магазина. Но все дела вели ее родственники, Богдан и Золена. Они приказали Маргаритке не нервничать, ничем лишним не забивать голову, а отдыхать и готовиться к родам. Вот Маргаритка и стала долго спать по утрам, а к обеду вместе с Олеськой выходить на прогулку. Олег радовался, что у жены подруга появилась. Женщины стали вместе гулять в парке, что был неподалеку, любили посидеть в кафе, съесть мороженое, а в гости ходили только к Маргаритке. Олеська потом догадалась почему: тяжело новой подруге смотреть на счастье Олеськи, постоянно своего Женю вспоминает. У Маргаритки остались связи в магазинах модной одежды, которые когда-то принадлежали ее мужу. Она научила Олеську разбираться в хорошей одежде, выбрать так, чтобы не платить лишнего. У Олеськи теперь такие вещички, все обзавидовались. Даже Надька отметила, что у сестры появился новый стиль в одежде. Только и модные вещички мысли о предательстве отогнать не могут. И как-то Олеська все рассказала Маргаритке. Это случилось, когда они покупали детское приданое. Маргаритка тогда сказала:
– Говорят, примета есть: нельзя заранее покупать пеленки и распашонки. А что мне делать? Мужа нет, родителей тоже. Пойдем, Олесь, купим все заранее. Только я тебя прошу: если вдруг что у меня не так пойдет во время родов, и у меня не будет ребеночка, ты все это унеси из дома, пока я буду в больнице. Я тебе ключи оставлю.
Олеська согласилась. А когда Маргаритка с удовольствием ощупывала пеленки, то Олеська постоянно думала о Леночке. Не она, родная мама, покупала все своей дочке первые яркие цветистые одежонки. Не она несла ее на руках из роддома, и грудью мать не разрешила кормить. И Олеська разрыдалась. Маргаритка, умная женщина, спрашивать не стала, увела из магазина в ближайшее кафе, посадила на стул и приказала:
– Говори.
И Олеська заговорила. И о Леночке, о своем предательстве, и о том, что хочется еще родить, но больная совесть покоя не дает. И посмотрела вопросительными глазами на подругу. Скажи, мол, сильно я виновата? Та внимательно выслушала, вздохнула и произнесла:
– Нельзя судить других. Никогда. И советов я тебе не решаюсь и не буду давать. Ты сама должна все решить.
А потом Маргаритка сказала, что у каждого есть свой камень
– Не говори, Маргариточка, - попросила она, - не надо, ребеночка своего напугаешь. Он же у тебя уже большой там...
– она кивнула на выпуклый живот подруги.
– Расстроится твой Костик сейчас вместе с мамой.
– Ты права, - вымученно улыбнулась Маргаритка и оборвала свой рассказ на полуслове, как она обратилась к колдунье Лизе Годеоновой.
Олеське стало легче, когда она выговорилась. Маргаритка же больше ни разу не вспоминала умершего мужа. Так Олеська и не поняла, какая тайна была у подруги. А Маргаритка вообще оказалась веселой женщиной, любящей пошутить, посмеяться. Только иногда спохватывалась и спрашивала:
– А это не плохо, что я хохочу, веселюсь? Ведь еще и года не прошло со смерти Жени. Наверно, так нельзя?
Олеська не знала, что ответить, поэтому молчала, хотя в душе считала: живым - живое, мертвым уже все равно. Но как-то они были в деревне в гостях у Надежды, старшей Олеськиной сестры. Туда же пришла и Золена. Дом Надежды и Золены разделял только овраг, через который местными жителями был сделан небольшой узкий мостик. Олеська, как всегда начала возиться с детьми, громко, шумно. Надька, Золена и Маргаритка о чем-то тихо беседовали. Олеська услышала лишь конец их разговора. Надежда говорила:
– Не кори себя, Маргаритка. Не переживай и не дергайся, что стала спокойно жить, что научилась опять смеяться. Ты же не умерла. А почему ты не плачешь о смерти мужа, я тебе объясню. Ведь я актриса. И ты актриса. Не поднимай иронично брови. Я играла в кино разные роли, ты три года в жизни играла роль уверенной жены. Никому не разрешала сомневаться в том, что твой муж выздоровеет. Ты три года тайком ото всех плакала. Признайся, знала ведь, что Женя не выздоровеет, плакала по ночам в подушку.
Маргаритка кивнула:
– Плакала. Еще как плакала.
А завершила мысль Надежды Золена:
– Вот поэтому и кончились твои слезы. Ты просто немного опередила события. Поверь, ты выплакала все, что тебе было положено. Слезам тоже мера есть. Смерть Жени растянулась на три года. И все досталось тебе. Меня-то ты за счастьем отправила. И если судьба решила преподнести тебе подарок, то теперь живи спокойно, радостно. От твоей грусти Женя не вернется. А что ты ребеночка с улыбкой ждешь, это замечательно. Пусть твой Костик родится светлым человечком.
И Золена почему-то грустно улыбнулась. Олеська тогда подумала: а что бы сказала она про нее. Но тайну Олеськи Золена не знала.
Вот так и коротала время актриса: муж, дом, подруга, любительский театр. А потом добавилось еще одно развлечение.
Это развлечение был приехавший брат мужа - Николай. Актриса сразу стала опекать его, заботиться, хоть сама была младше. Коля слушался ее во всем, шутливо звал мамочкой, особых хлопот не причинял. Был очень аккуратным, чистоплотным. Ел все подряд, приготовленное Олеськой, говорил, что очень вкусно, благодарил. Помог в первые дни Олеське просверлить нужные дырки в стенках, передвинуть мебель, а то Олегу все некогда было. Потом устроился на работу и большей частью пропадал на стройках. Николай вообще не чурался никакой работы: умел класть кирпич, работать с бетоном, был неплохим сварщиком, разбирался в технике. За любое дело брался, если не было нужного работника. Не считался с личным временем. За это его уважали и ценили в строительной фирме. Станислав был доволен новым работником. Дома в последнее время Николай только ночевал. Олеська полюбила брата Олега, заботилась и переживала за него, у них сложились хорошие отношения.
Одно не понравилось Олеське: подругу через три месяца завел Николай. Познакомился, когда заезжал на работу к Олегу. Звали ее Танька Карпова. Она жила в одном из соседних домов с матерью и сестрой, и еще ребенок был. Дочка Жанна, два годика. Танька родила ее в восемнадцать лет, замужем не была, кто отец ее ребенка, не говорила, а может, и сама не знала. Против девочки Олеська ничего не имела, а что Колька детей любит, так это хорошо. Но сама Танька Олеське решительно не нравилась. Олеська все жаловалась Маргаритке, пока та жила рядом.