Маргаритки на ветру
Шрифт:
Но едва он прижал ее к сиденью экипажа и его мощное тело склонилось над ней, опять вернулся панический страх.
Ребекку словно лезвием полоснуло по телу. Огонь и блаженство мигом испарились, она взвилась, как будто ее окатили ледяной водой.
– Нет! – закричала девушка и, отпрянув, принялась бешено колотить его по груди.
Вольф застыл, удивляясь, почему она кричит и дерется.
– Ребекка, – начал он и тут увидел в ее глазах уже знакомый ему ужас.
Он выпрямился, убрал руки и позволил бить себя, пока Ребекка не осознала, что ее никто не держит. Страх
– Не надо! – дрожащим голосом сказала она и стала неловко вылезать из экипажа. – Никогда больше не прикасайтесь ко мне!
Вольф ухватил ее за плечо и рванул назад. Ребекка испуганно вскрикнула.
– Успокойтесь, я вас не трону.
– Я хочу домой.
– Ладно. Только разрешите помочь вам. Вы можете оступиться в темноте. И позвольте осмотреть дом, вдруг там ждут вас непрошеные гости.
Эти слова дошли до ее сознания только благодаря спокойному тону, каким они были сказаны. Ребекка с тревогой посмотрела на свой дом:
– Вы правда думаете?..
– Вам лучше знать. Но после Фесса Джонса мы не можем позволить себе излишнюю беспечность.
Когда Вольф уверенно взял ее за талию и бережно, как фарфоровую статуэтку, поставил на землю, страх окончательно покинул Ребекку. «Он законник, он не станет меня насиловать», – подумала она, глядя на его красивое серьезное лицо. Вольф Бодин совсем не похож на Нила Стоунера, он не хотел сделать ничего плохого, но когда склонился над ней, это сразу напомнило о том ужасном происшествии.
Глядя на стоящего перед ней Вольфа, такого высокого и спокойного, Ребекка снова ощутила приятное волнение. Ей уже хотелось провести рукой по блестящим волосам, упавшим ему на лоб, прикоснуться к его губам, которые так неучтиво обошлись с ее собственными…
– Ну что ж, входите… на минутку, – пригласила Ребекка со всем гостеприимством, на какое была способна в данных обстоятельствах, после чего тут же отвернулась, чтобы не растерять остатки решимости и достоинства.
В ее доме никто не прятался. Она шла за Вольфом через гостиную, кухню и спальню. Все оставалось на своих местах, как до ее ухода, включая лифчик и кружевные панталоны, небрежно брошенные ею на кровать во время переодевания. Заметив, что Вольф смотрит на ее белье, Ребекка густо покраснела.
– Теперь вы убедились, – бросила она, снова обретая хладнокровие, и захлопнула дверь спальни. – Думаю, теперь вам лучше уйти, чтобы не злоупотреблять моим гостеприимством… шериф.
Тот насмешливо взглянул на нее, однако без возражений пошел следом, на ходу любуясь мягкими очертаниями ее бедер и ягодиц под красно-белым платьем.
– Вы никогда не отвечаете на мои вопросы, – сказал Вольф, когда она распахнула перед ним входную дверь.
– И не собираюсь.
– Тогда я задам другой вопрос. Вы придете на танцы?
– Ни в коем случае, – вспыхнула Ребекка.
– Почему?
– Я уже говорила вашей матери, что не люблю танцевать.
– Ага.
– Что это значит?
– Никогда не видел женщин, которые не любят танцевать.
– Теперь видите. К тому же у вас, по-моему, уже есть спутница, и мне странно, почему вы интересуетесь
Она захлопнула дверь у него перед носом и привалилась к ней спиной, тяжело дыша.
Вольф медленно сошел с крыльца, его лицо, освещенное бледным светом луны, казалось задумчивым. У Ребекки Ролингс настроение меняется чаще, чем у других женщин, которых он знал. То она неприступна, как скала, то вдруг тает в его объятиях, как свечка, вслед за этим дрожит, как побитый щенок, а в следующий миг опять превращается в Снежную королеву.
Садясь в экипаж, Вольф неожиданно подумал о том, что Ребекка совсем не похожа на Клариссу. Ту занимало только одно – Кларисса. Удовольствие Клариссы, планы Клариссы.
А Ребекка всегда переполнена самыми разными мыслями и переживаниями. В них трудно разобраться и их невозможно понять. Но он все-таки кое-что понял: в действительности Ребекка совсем не такая, какой хочет казаться. Временами маска скверной девчонки слетает с нее. Так было в случае с Билли и Джоуи в ту ночь, когда она спасла их, обогрела, напоила мятным чаем. Сегодня она тоже забыла про маску, когда болтала с Кетлин и Билли, играла на пианино, пела, и тысячи эмоций отражались на ее лице. А позже, когда он целовал ее, она какое-то время самозабвенно отвечала ему.
Черт возьми, этот упрямый черноволосый ангел просто кипит страстью. Но всякий раз, едва он успеет ощутить в ней нежную, мягкую женщину, Ребекка набрасывает на себя покров неприступности.
«Может, она просто не в себе. Или ведет какую-то нечестную игру. Ясно одно, мисс Ролингс совершенно не та женщина, которая мне нужна», – сказал он себе, но когда экипаж был у подножия холма, Вольф, поддавшись внезапному порыву, оглянулся и увидел в окне ее силуэт – она стояла прижавшись лбом к стеклу. Заметив, что он смотрит в сторону дома, Ребекка тут же скрылась.
Он ухмыльнулся. «Ненормальная. От нее одни неприятности. Думай о Нэл Уэстерли и ее изумительных тортах с голубикой. Думай о Лорели Симпсон и ее особенных шоколадных пирожных с ликером. Ребекка Ролингс даже готовить не умеет!»
Вольф принял окончательное и бесповоротное решение держаться подальше от Ребекки Ролингс. Ее присутствие только осложняет жизнь, а ему некогда тратить время на пустые переживания. Если Кетлин и Билли хотят дружить с ней, пусть дружат. Правда, Билли, видимо, испытывает к ней романтическую детскую любовь, но в этом нет ничего плохого. Ребекка вела себя с Билли просто и естественно, она не ранит наивную душу мальчика, не посмеется над его чувствами.
«Тем лучше для нее, – думал Вольф, сердито поджимая губы. – Иначе мне пришлось бы вмешаться и поставить ее на место». Мысль о том, что кто-то способен обидеть сына, как делала Кларисса, заставила его гневно нахмуриться.
Его жизнь наконец-то вошла в нормальное русло, и меньше всего ему хотелось осложнять ее отношениями со вспыльчивой, непредсказуемой женщиной вроде Ребекки Ролингс.
«Ни одной фотографии его покойной жены, – размышляла она, сидя на кровати и расчесывая волосы. – Интересно, почему?»