Маргаритки в раю
Шрифт:
— Ей просто хочется чего-то нового, будоражащего кровь, — сказал он.
— Ты и сам не веришь в то, что говоришь.
Действительно, он и сам не верил. Но поверить в то, что Ханне нужен именно он, было гораздо беспокойнее.
— Итак? Что ты намерен делать?
— Алекс… давай не будем.
— Не будем что? Говорить правду? Например, о том, что уже много лет мы с Тэрой видим, как Ханна ставит чужие интересы выше своих? Она готова на все для тех, кого любит, и пора нам тоже сделать
Довольно, хватит, думал Зак, зарываясь пятками в песок. Теперь, из-за его никудышного самоконтроля, Ханна этого уже больше не теряет.
— Сделай это, Зак. Переспи с ней, чтобы все было как надо. Покажи ей все, что потребуется.
Он уже показал и хотел бы сделать это снова.
— А что потом? — спросил он. — Просто взять и уехать? Ты не думаешь, что от этого будет только хуже?
— Нет, — ответила она, — не думаю. Потому что на сей раз ты вернешься.
Он изумленно вытаращился на нее.
— Я не собираюсь всерьез влюбляться, Алекс. Даже не жди!
— Хмм.
— Ни в коем случае!
Она улыбнулась.
— По-моему, ты слишком уж яро протестуешь.
Проклятие!
— Я ведь люблю тебя, Алекс, правда люблю, но не возвращаюсь.
Улыбка девушки померкла.
— Знаю.
Зак запрокинул голову и стал смотреть, как ленивое маленькое облачко движется по небу.
— Кроме того, мы оба знаем, мне нечего предложить женщине навсегда.
— Ого!
— Что такое?
— Ты только что объединил два ключевых слова: «женщина» и «навсегда», — подколола Алекс, но тут же смягчилась: — О, Зак!
— Нет. — Он заставил себя рассмеяться и выпрямился. — Не надо практиковать на мне этот мечтательный голос. — Сестра лишь усмехнулась, и молодой человек протестующе поднял руку. — Я серьезно, Алекс. И не надо так на меня смотреть.
— Всегда остается надежда.
— Нет!
— Да. Ты уже наполовину влюблен, просто не готов это признать.
У Зака замерло сердце.
— Прекрати.
— Не могу. — Она улыбалась, подняв лицо солнцу, потом шмякнулась на песок, лицом вверх, и закинула руки за голову. На лице ее отражалось довольство миром. — Ты и Ханна — это будет так прекрасно, что словами не выразить.
— Нет, не будет.
— Конечно, я буду по ней скучать. Даже очень. Только обещай, что останешься здесь до конца отпуска. Просто чтобы мы с тобой могли побольше побыть вместе. Как в прежние времена. Хорошо?
Как это ей удается так легко, без всяких усилий вызывать в нем чувство вины и угрызения совести?
— Зак… пожалуйста. Хорошо?
Он не хотел ей
— Ты хочешь, чтобы я остался, даже при условии, что между мной и Ханной не будет ничего, кроме дружбы?
— Дружбы? — Выражение ее лица красноречиво говорило, насколько смешными ей кажутся его слова.
— Мы искренне дружны и относимся друг к другу с большой симпатией, но дальше этого не пойдет. Мне скоро возвращаться в Лос-Анджелес, а Ханна… ее место здесь, что бы ни произошло между нами.
Алекс удивленно вскинула бровь.
— Хорошо, пусть не между нами, а между ней и любым другим, — пробормотал он.
— Не хочешь ли ты сказать, что вы уже переспали?
Он крепко стиснул челюсти и молчал.
— О, нет, конечно же, нет! — рассмеялась она. — Я бы непременно знала. Ведь правда, Зак?
Он только качнул головой.
— Оставим это.
— Хорошо, только ответь мне. Честно. Эта искренняя дружба и симпатия, про которые ты сказал… могло бы тут возникнуть что-то еще? При другом раскладе событий?
При другом — это если бы он не был копом? Или если бы Ханна не жила так далеко от места его службы? Или если бы они оба не боялись посмотреть в лицо собственным чувствам?
— Да, — ответил он наконец, — из этого могло бы возникнуть нечто большее.
Гораздо большее.
— Может, тебе стоит поговорить об этом с ней? — Алекс кивнула в сторону обрывистого утеса, возле которого появилась Ханна.
Ее волосы трепал легкий бриз, юбка живописно обвивалась вокруг длинных ног. Она удалялась от них по тропинке. Один лишь вид ее порождал у Зака что-то вроде страдания. Голодную, мучительную тягу и только она одна могла ее утолить.
— Нам правда не о чем с ней говорить, — произнес он вслух.
— Готова спорить, что это не так. — Алекс поднялась, чтобы идти, но помедлила и вернулась поцеловать его. — Люблю тебя, Зак.
Он остался сидеть один на песке, а вдалеке, на расстоянии футов пятидесяти, маячила Ханна. Как будто почуяв его присутствие, она медленно повернулась и посмотрела на него.
Зак зашагал к ней.
— Привет.
— Привет, — чуть улыбнулась она. — Опять Алекс тебя распекает?
— Как всегда. Она упрямая, особенно в том, что касается…
— Касается… чего?
— В том, что касается нас, — без обиняков выложил он. — Она обожает во все вмешиваться.
— Она знает о прошлой ночи?
— Пытается разнюхать.
— Она просто пытается выяснить, не проиграла ли она.
— Проиграла во что?
— О!.. — Ханна прикусила губу. — Так, одно дурацкое пари.
— Насчет чего?
— Насчет туалетов.