Марго, или Люблю-ненавижу

Крамер Марина

Отец даже не догадывался о том, что происходит в его бывшей семье, – я никогда не жаловалась ему, никогда ничего не рассказывала, а в ответ на вопрос «как дела?» только пожимала плечами и бросала расплывчатое: «Все в порядке, папа».

…На тренировку я успела, забежав в зал буквально за минуту до начала. Во время занятий мне удавалось забыть о своих проблемах, отвлечься от них и целиком отдаваться любимому делу. Тренер была довольна успехами – в тринадцать лет я подавала большие надежды и даже выиграла пару довольно престижных турниров в стране. Однако после тренировки нужно снова идти домой – туда, где ничего, кроме крика и недовольства, меня не ждало.

Я любила мать и всякий

раз пыталась найти оправдание ее поступкам. Я понимала, что одной, без мужской поддержки и внимания, тяжело, что она устает на работе, что старается дать мне все лучшее. Но порой так не хватало простой возможности сесть рядом на диван и рассказать что-то о школьной жизни, о тренировках, да просто прочитать, наконец, свои стихи, которых было написано уже две толстые тетради в клетку. Мать, холодная, неприступная, не давала такой возможности, и я довольствовалась одинокими посиделками на любимом подоконнике в детской.

Москва, начало двухтысячных

Свою «крупную рыбу» я все-таки выловила. Это случилось в Каннах, куда Рома взял меня с собой на выставку для профессионалов рынка недвижимости. Он даже согласился везти меня туда за свой счет, так как считал, что это полезно для завязывания знакомств и более тесного неформального общения с чиновниками и профессионалами в области недвижимости. Рома, правда, не подозревал, что уже давно я выдаю себя за свободную женщину, потому что интуиция подсказывала мне, что так полезнее для бизнеса и завязывания знакомств – броская внешность сразу притягивала ко мне мужчин разных калибров, а тот факт, что я замужем, не всегда способствовал контакту. Нет, я не спала с потенциальными клиентами направо и налево, но от легкого флирта не отказывалась. Свою близость к Роме я оправдывала в глазах посторонних тем, что мы якобы брат и сестра – благо отчество у нас одно, и это служило дополнительным фактором, заставлявшим бизнесменов сводить знакомство со мной: Рома был широко известен как прекрасный журналист. А пиар значит много, и всем хотелось попасть «под перо» такого обозревателя, как Рома, заполучить интервью с фотографией в том издании, где он трудился. Словом, у нас с мужем было негласное соглашение – не влезать в то, что творится за кулисами бизнеса, и не мешать друг другу работать.

…В тот вечер на яхте, куда нас привезли после напряженного выставочного дня, я заприметила одного человека. Высокий молчаливый мужчина лет сорока заинтересованно посматривал в мою сторону, однако не проявлял явного интереса, приглашал танцевать пару раз, но при этом вел себя несколько отстраненно и словно бы вынужденно. Меня это задело – я привыкла к мужскому вниманию, а подобное поведение ставило меня в тупик. Кроме того, вокруг было полно куда как более привлекательных кавалеров, и интерес они проявляли завидный, однако я каким-то шестым чувством понимала, что этот молчаливый человек окажется именно тем, кто мне нужен. Рома мой веселился вовсю, флиртовал с приглашенными журналистками, пил, разумеется, и совершенно не обращал внимания на то, чем занята я. Мне же приходилось трудновато – я то и дело отмахивалась от становившихся все более настойчивыми предложений и при этом старалась не упустить из виду заинтересовавшего меня мужчину. Исподтишка наблюдала за его манерой разговаривать, улыбаться, пить – потому что такие мелочи тоже могут многое сказать о человеке. И попутно изобретала способ намекнуть ему на род моих занятий, заинтересовать, заставить задуматься о сотрудничестве. Возможно, это тот самый единственный шанс, который никак нельзя упустить.

Не придумав ничего умнее, я в конце вечера сунула ему в руку визитку с телефонами, и, когда

он в ответ вручил мне свою, я, пробежав ее глазами, даже задрожала: именно то, что мне нужно. Мужчина оказался директором по развитию второй по величине в стране сети торговых центров. Фирма активно развивалась, открывала огромнейшие магазины по всей стране – а следовательно, проблема получения строительных площадок для нее была актуальна. И, разумеется, для их получения нужны связи… О господи, ну бывает же такое везение! Решив брать быка за рога сразу, я выложила ему, чем занимаюсь. Геннадий – так его звали – впервые за вечер посмотрел на меня не просто с интересом, а и с неким подобием уважения.

– Вы позволите проводить вас до отеля?

«А-а-а, сработало! Теперь аккуратно, чтобы не спугнуть…»

– Ну, если вас не затруднит… А то, смотрю, братец мой не собирается никуда идти, выпивка еще не вся закончилась, – как можно небрежнее бросила я, стараясь ничем не выдать охватившего меня волнения. Как мужчина он мне не слишком понравился – я любила другой типаж, ну немудрено – после Алекса… Но вот как в клиенте я была в нем очень заинтересована и готова на все. Ну, почти на все…

Мы шли по освещенной набережной Круазетт от пирса в направлении отелей, я лениво обмахивалась пальмовой веткой, как веером, а Геннадий неожиданно начал рассказывать о себе:

– Знаете, Марго, я ведь не всегда занимался этим бизнесом. Было время, когда наша страна нуждалась не в торгово-развлекательных центрах, а в крепких научных кадрах. Я физик-ядерщик. Работал на военном заводе, трудился, так сказать, на оборонку.

Странно… по-моему, ему куда больше подошло бы кресло руководителя какого-нибудь учреждения, а то и вовсе кабинет лидера партии.

– Надо же… а вид у вас как у партийного функционера, – пошутила я, и Геннадий скупо улыбнулся:

– Вы мне льстите, Марго. Я военный, привык действовать четко и ясно, без всех этих подводных камней и закулисных интриг. Мне очень тяжело далось становление в нынешней должности. В армии все кристально честно и прозрачно, а тут… гадюшник, ей-богу.

«Гадюшник» – очень неправильное слово, на мой взгляд, совершенно не отражающее происходящего в строительном бизнесе. Однако до поры я не считала нужным высказывать потенциальному клиенту собственное мнение по этому вопросу.

– Вы правы. Но что сделаешь – таковы условия жизни. Думаете, я с удовольствием плаваю в этих водах? Нет. Но жить-то нужно.

– Кстати… Марго, а сколько стоят ваши услуги?

«О, прогресс… заинтересовался, значит…» Я сглотнула, перевела дыхание, стараясь вести себя как можно равнодушнее, покрутила ветку пальмы, которую до сих пор держала в руке. Дешевое кокетство, знаю, но мне нужно зацепить его, заинтересовать, увлечь хоть чем-то – пусть даже собой.

– Геннадий, мы, к сожалению, уже пришли – вот мой отель, – проговорила я нарочито-виновато – мол, так жаль, так жаль, но придется разговор отложить. На самом же деле мне не хотелось демонстрировать свое нетерпение и радость. Пусть дозреет и думает, что это он такой умный – а не я такая хитрая.

– Действительно, жаль… А я могу позвонить вам, скажем, завтра? – в голосе Геннадия послышались просительные нотки.

– Конечно. И потом – разве мы не встретимся на выставке?

– Да, разумеется, но… мне хотелось бы пообщаться без посторонних, в более непринужденной обстановке. Без официоза, так сказать.

– Посмотрим, – уклончиво проговорила я и повернулась, чтобы уйти, но он мягко удержал меня за локоть.

– Марго… вам кто-нибудь говорил, что вы безумно красивы?

– Геннадий, не роняйте себя такими банальностями, хорошо? – Я освободила руку и начала подниматься по ступеням.