Мари Антильская. Книга вторая
Шрифт:
Луиза де Франсийон подняла к нему залитое слезами лицо. И с трудом сбивчиво пробормотала:
— Ах, умоляю вас… Не поднимайте шума… Это все Жюли…
Он выпрямился, сложил на груди руки и принял строгий вид.
— Жюли? — переспросил он. — Не понимаю, при чем здесь Жюли! И вообще объясните же наконец, как прикажете все это понимать!
— Майор… Это Жюли меня заставила… Она мне все рассказала. Прошу вас, не надо, не уезжайте.
Она рухнула у изножья кровати, бессильно поникла и снова закрыла лицо руками, комкая в них тонкий, как паутина, платочек.
— Послушайте, Луиза, — заметил он, — хотелось бы мне знать, отдаете ли вы себе отчет в том, что делаете? Уже ночь. Весь замок давно спит — чем, кстати, и следует заниматься в этот час всякому, кто не ищет приключений. А вы в комнате у мужчины! И явились сюда по доброй воле! Вообразите себе, что подумали бы о вас ваша кузина и ваш кузен, узнай они о вашем поведении, застань они вас здесь, у меня! Вы были бы непоправимо скомпрометированы! Безвозвратно! А я? Вы подумали, в какое положение вы поставили бы меня?!
Он поспешно отошел прочь, оставив ее на полу подле кровати. Потом, вдруг охваченный каким-то подозрением, кинулся к двери и резко раскрыл ее. На площадке никого не было — впрочем, мрак был таким густым, что было бы странно пытаться разглядеть там что бы то ни было, — однако откуда-то со стороны лестницы до него донеслось какое-то странное частое шуршанье. На цыпочках он пересек площадку и перегнулся через перила. Но не успел он заглянуть вниз, как тут же услыхал, как где-то захлопнулась дверь. Судя по расположению комнаты, насколько он мог сориентироваться в кромешной темноте, эта была спальня Жюли.
Он вернулся к себе и подошел к Луизе.
— Послушайте, Луиза, — обратился он к ней, — объясните же мне наконец, что произошло. Успокойтесь, не спешите. И главное, не бойтесь… Ведь я спрашиваю вас об этом, преследуя как ваши, так и свои собственные интересы. Нам с вами никак не пристало оказаться жертвами какой-то пошлой интриганки… Если вы будете скомпрометированы, то и сам я тоже по вашей милости окажусь в положении весьма щекотливого свойства…
— Ах, простите меня! Умоляю, простите меня, кавалер!.. Клянусь, я не виновата. Это не я, это все Жюли…
— Хорошо, успокойтесь, я вам верю, Луиза! Но объясните же наконец все по порядку! Что такого сделала Жюли?..
— Я поднялась к себе в комнату и уж было совсем приготовилась лечь в постель, как вдруг ко мне является Жюли… Она редко заходит ко мне в такой поздний час, после ужина, но я ничуть не виню ее за это, ведь я сама дала ей повод, поделившись своими горестями. И она мне все рассказала…
— Что все?
— Ну, то, что вы ей сказали…
— Ничего не понимаю, — удивился он, мастерски разыгрывая полное недоумение. — Но я ей ровно ничего не говорил!
— О вашем отъезде…
— Ах, Боже мой, ну конечно же, я уезжаю! Согласитесь, не могу же я навеки поселиться в этом замке! Хозяева были очаровательны,
— Это правда?
— Клянусь честью! Ну же, Луиза, продолжайте. Что же случилось дальше? Должно быть, Жюли рассказала вам что-то еще, чтобы привести вас в этакое печальное состояние.
— А еще она сказала, будто мой кузен и моя кузина собираются выдать меня замуж за майора Мерри Рула. Это правда? Я поняла, что это вы убедили ее, что так оно и будет.
Он недоуменно пожал плечами и отошел прочь.
— Но как же мог я узнать о намерениях ваших родственников? Полно. Луиза, будьте же благоразумны, неужели вы и вправду думаете, будто они стали бы посвящать меня в семейные планы такого сорта?
— Откуда мне знать… Случайно, в разговоре кузен мог сказать вам что-то об этом…
— Да нет, ну что вы… Поверьте, все это козни Жюли. Здесь нет ни слова правды! И что же еще успела она вам наговорить? Может, она поведала вам и резоны подобного брака?
— Да, так оно и было. Она сказала, будто вы купили Гренаду по поручению какого-то знатного вельможи. А Мерри Рул, он тоже имел виды на Гренаду. А поскольку кузену нет никакого интереса ссориться с майором, то якобы в качестве утешения и чтобы возместить ему нанесенный ущерб, он предложит ему этот брак, который польстит Мерри Рулу. Так мне сказала Жюли…
— Подумать только! Ну и фантазия же у этой субретки! Если бы она могла говорить достаточно громко, чтобы ее было слышно в Европе, она без труда перессорила бы между собой все страны света. И что же дальше?
— Дальше?.. Так вот, — застенчиво продолжила Луиза, — сообщив мне все это, она и говорит: «Есть только одно средство, мадемуазель, чтобы избежать этого брака, — выйти замуж за кавалера де Мобре».
— Ах, вот как?! — от души расхохотавшись, воскликнул он. — В самом деле?!
— Это ее слова, — смущенно потупившись, промолвила она. — А потом она добавила: «Положитесь на меня. Пошли со мной. Я сама отведу вас к нему. Расскажите ему все, что у вас на сердце, то, что вы рассказали давеча мне…» Она дотащила меня прямо до вашей двери, а потом насильно втолкнула к вам в комнату!
— И что же она говорила вам обо мне?
— Ах, сударь! Я не смею повторить…
— Так надо. Вы должны мне это сказать. Разве вы уже забыли о нашем договоре? Ведь между нами не должно быть никаких секретов, никаких недомолвок — только полная откровенность.
Луиза опустила голову и призналась:
— Позавчера мне сделалось так грустно на душе, меня охватило такое отчаяние, что я бросилась ей на шею, будто она могла меня спасти, и призналась ей, что люблю вас…
— Выходит, — слегка помолчав, снова заговорил он, — насколько я понял, вы пришли сюда, чтобы сказать мне, что любите меня, и все это следуя советам Жюли, не так ли? Интересно, какие же цели могла преследовать эта девица?