Мари Галант. Книга 1
Шрифт:
Шевалье прошелся по комнате. Решительно приблизился к секретеру. Он снова чувствовал себя хозяином, словно и не собирался на следующий день покинуть этот дом. Он был здесь, опять готовый подать совет, вмешаться в дела Мари, будто ничего не произошло.
– По-моему, – сказал он, – вам следует повидаться с капитаном как можно раньше, во всяком случае, опередив майора. Полагаете, Байярдель соблаговолит подняться в замок до того, как отправится в форт?
– Сомневаюсь.
– Я тоже. Сердце мне подсказывает, что капитан Байярдель, друг Лефора, был не очень рад данному поручению, которое он с блеском провалил. Не удивлюсь, если теперь он станет вас избегать.
Мари
– Вы правы. Я должна повидать капитана до того, как это сделает майор. Пожалуй, я спущусь в Сен-Пьер.
Режиналь негромко кашлянул:
– Через несколько минут стемнеет. Не советую вам делать это сегодня.
– Да ведь Байярдель увидится с Мерри Рулзом!
– Конечно! – смущенно проговорил он, но смущение это было наигранное: он уже давно знал, что ему предложить.
Он выждал еще некоторое время, закружил по комнате, будто в поисках решения вставшей перед ними трудности. Проходя мимо секретера, он видел белый лист, наполовину исписанный крупным решительным почерком Мари, и ему страстно хотелось знать, кому предназначалось это послание. К сожалению, он не мог разобрать ни слова. Он снова подошел к генеральше и заговорил взволнованно и вместе с тем любезно:
– Мари! Я мог бы вам кое-что предложить, но не хотел бы навязывать свою волю. В Сен-Пьер могу спуститься я. И передать капитану послание…
Это было единственно подходящее решение, которого она ожидала в глубине души от Мобре, и потому не удивилась.
– Благодарю вас, – ласково молвила она, – но боюсь, как бы вы не опоздали в Сен-Пьер. Раз вы видели, что «Мадонна Бон-Пора» стала на якорь, то можете себе представить, что из форта ее заметили раньше вас и Мерри Рулз наверняка уже отправил кого-нибудь к Байярделю.
– Это возможно, даже вполне вероятно. Думаю, в его интересах встретиться с Байярделем, опередив вас. Однако стоит рискнуть…
Обеспокоенная Мари застыла в нерешительности.
– Не думаю, – заметила Мари, – что майору удастся провести капитана. Нет, он вряд ли прикажет сообщить ему заведомую ложь.
– Однако он под тем или иным предлогом арестует Байярделя. А после этого вам будет трудно отменить наказание, не восстановив против себя общественное мнение, так как многим во что бы то ни стало потребуется козел отпущения за провал экспедиции. С другой стороны, если вы многим обязаны этому человеку, этому верному капитану, о котором вы мне рассказывали, вы рискуете приобрести в его лице врага, если не проявите по отношению к нему великодушие.
Мари не задумывалась, почему Режиналь стал вдруг так почтителен к начальнику береговой охраны, ведь раньше он его недолюбливал. А Мобре старался лишь сполна использовать происшествие в своих интересах. Вот что было важно. Он рисковал поставить Мари перед новыми трудностями. Могла ли она преодолеть их без его советов? Если она понимала, насколько ей необходимо знать его мнение, то они должны были помириться, Мобре занял бы прежнее место при генеральше, и все вернулось бы на круги своя.
Он продолжал настаивать:
– Так вы хотите, чтобы я встретился с Байярделем? Скорее составьте послание, я его отвезу. Если понадобится, готов загнать лошадь…
Она заломила руки с криком:
– Ах, не знаю, на что решиться! Думаю, что в любом случае уже слишком поздно. Капитан наверняка в форте. Вы напрасно проездите!
– Давайте попробуем! – предложил он.
Она подошла к секретеру и села. Бросила взгляд на начатое письмо, от которого ее отвлек приход Мобре.
– Смотрите, – сказала она, – я писала к колонисту из Каз-Пилота с просьбой продать
– Спасибо, – поблагодарил он. – Допишете завтра…
Мари неопределенно посмотрела на него. Она была удивлена, что он так легко смирился с отъездом.
Генеральша отложила начатое письмо и взяла другой листок; но, набросав пару строк, передумала, отложила перо и разорвала бумагу, пояснив:
– Нет! По здравом размышлении я вижу, что вам незачем ехать в Сен-Пьер. Вы все равно не успеете. Ведь неизвестно, как давно судно Байярделя стоит на якоре… Я должна смириться: майор меня переиграл, я бессильна…
– Мари! – строго проговорил шевалье. – Вы бросаете начатое. Сам факт, что вы отказываетесь попытать счастье, дает Мерри Рулзу новый козырь! Мари, вы приводите меня в отчаяние!
Генеральша пожала плечами. Она устала и была не в силах продолжать борьбу после всего, что она только что пережила.
– Это ваша вина, – заметила она, – да, именно ваша: вы довели меня до изнеможения.
– Это все недоразумение, из-за которого больше всех страдаю я, однако вы считаете несчастной себя. Вот чего добились те, кто нас ненавидит! Уж конечно, именно этого хотели те, что пытаются вырвать власть из ваших рук! Бедный малыш Жак! Именно о нем я беспокоюсь, думая об этой драме! Мальчика хотят лишить наследства!..
Он помолчал, но Мари ничего не отвечала, и он продолжал:
– Мари! Мы по глупости терзали друг друга, не заботясь тем, что играем на руку своим противникам. Задумались ли вы хоть на мгновение об интересах собственного сына?..
Она подняла к нему изможденное лицо. Ее сын! Неясное чувство долга проснулось у нее в душе. Какое, в самом деле, огромное значение имела ее связь с Режиналем для интересов ее сына! И что значила его измена с Луизой, когда есть Жак?
– А я-то, – продолжал он, – решил всем пожертвовать, принять все оскорбления, обвинения ради сохранения вашего величия, потому что в один прекрасный день власть перейдет к Жаку… Вы даже не оценили мою преданность, мое уважение! Что ж! Тем хуже, Мари. Клянусь, что легко я не сдамся! Я вижу, что вы ступаете на неверный путь, путь уступок, отречений, соглашательства. Недалеко он вас уведет! Но я буду рядом и помешаю разбазарить наследство юного д'Энамбюка. Вы меня удаляете, но и находясь в тени я по-прежнему буду служить вам даже против вашей воли. Ваши враги всегда встретят мой отпор! По крайней мере, возвращение Байярделя хоть чему-нибудь да послужило: вы убедились, что нуждаетесь в моей помощи, даже если больше не хотите меня видеть, даже если прогоняете меня!
– Режиналь! – вскрикнула Мари, и у нее перехватило от волнения горло. – Если бы вы говорили правду!.. Если бы вы умели быть откровенным! Если бы вы в самом деле хоть немного любили моего малыша Жака!
– А вы в этом сомневаетесь?
– Вы никогда не говорили на эту тему. И не обращали внимания на моего ребенка.
– Внешне – разумеется. Но не я ли первый после смерти его отца втолковал вам, что дело генерала должен продолжить его сын? Вспомните-ка!
Она со вздохом опустила голову и ничего не ответила. Она чувствовала, что готова к новому самоотречению, но так, чтобы Мобре ее в этом не упрекнул. Она уже хотела простить шевалье. Почему? Потому что устала и исстрадалась. Она больше не знала, сердится ли на Режиналя за его измену. Имела ли она право на ревность в ее возрасте, после той жизни, которую вела в молодости? Могла ли она из любовной досады, от ущемленного самолюбия позволить врагам лишить ее сына власти? И что же она будет делать без Режиналя? Чем станет в руках майора и его клики?