Мари. Дитя Бури. Обреченный
Шрифт:
Камбула отвел в сторону моего зулуса и долго его расспрашивал. Наконец беседа завершилась, и он сказал мне:
– Теперь я все знаю о тебе. Я слышал, что ты очень умен для молодого, так умен, что не спишь по ночам и видишь ночью не хуже, чем днем. Потому я, Камбула, нарекаю тебя Макумазаном, это значит «человек, который встает после полуночи», и под этим именем ты будешь отныне и впредь известен среди нас. А теперь, Макумазан, сын Джорджа, позови тех буров, что идут за тобой, дабы я отвел ваши передвижные дома в Умгунгундлову, великое место, где обитает король Дингаан [40] .
40
Речь идет об одном из так называемых военных лагерей (или комплексов – амакханда) Дингаана. Название Умгунгундлову можно перевести как «тайное убежище слона», причем под «слоном» имелся в виду верховный вождь зулусов. Этот лагерь имел овальную форму и вмещал до 1700 хижин, а проживало в нем до 7000 человек.
С этими словами он бросил наземь свой ассегай.
– Идем, – сказал я и повел зулусов к стоянке.
Глава XII
Решение Дингаана
Приблизившись к фургонам в сопровождении Камбулы и двух его товарищей, я увидел, что Марэ, пребывавший в чрезмерном возбуждении, яростно спорит с двумя Принслоо и Яном Мейером, а старая фру Принслоо и Мари тщетно пытаются его успокоить.
– Они без оружия! – расслышал я его вопли. – Надо схватить этих черных дьяволов и взять их в заложники!
В итоге он, похоже, переспорил остальных: трое буров неохотно поплелись нам навстречу следом за Марэ, и в руках у них были ружья.
– Одумайтесь! – крикнул им я. – Перед вами посланцы! Они поотстали, а Марэ снова принялся гневно размахивать руками.
Зулусы поглядели на них, потом на меня, и Камбула спросил:
– Те ведешь нас в западню, сын Джорджа?
– Вовсе нет, – ответил я. – Эти буры боятся вас и потому хотят пленить.
– Скажи им, – произнес Камбула негромко, – что, если они убьют нас или хотя бы притронутся к нам, о чем они явно помышляют, очень скоро все они будут мертвы – и их женщины тоже.
Я послушно перевел его слова бурам, но Марэ не сдавался.
– Англичанин предал нас! – воскликнул фермер. – Он заодно с зулусами! Не верьте ему, хватайте их!
Не знаю, что могло бы случиться, послушайся буры перепуганного Марэ, однако тут их догнала фру Принслоо и крепко взяла за руку своего мужа:
– Стой! Ты не обязан подчиняться этому глупцу! Если Марэ так хочет схватить зулусов, пусть сам их ловит. Ты что, старик, спятил или слишком много выпил? Как ты мог подумать, будто Аллан способен предать Мари, не говоря уж о прочих, и переметнуться к кафрам?
Старая фру замахала чрезвычайно грязным фатдоком – холщовым передником, который всегда носила и использовала в любых обстоятельствах, а сейчас с его помощью демонстрировала Камбуле свои мирные намерения.
Буры остановились, и Марэ, сообразив, что остался один, умолк, только смерил меня негодующим взглядом.
– Спроси этих белых людей, о Макумазан, – проронил Камбула, – кто их предводитель, ибо с ним я буду говорить от имени нашего короля.
Я перевел его слова, и Марэ ответил:
– Я.
– Нет, –
Я перевел. Похоже, зулусы несколько удивились и довольно долго обсуждали что-то между собой. Затем Камбула сказал:
– Быть по тому. Мы слышали, что людьми Джорджа ныне правит женщина, а раз ты, Макумазан, из этих людей, значит и в твоем отряде должен быть такой же порядок.
Упомяну здесь, что в дальнейшем зулусы неизменно называли фру Принслоо на своем языке «инкози-каас», то есть правительницей, и ни с кем другим, не считая меня, кого они именовали индуной, ее «устами», не соглашались вести дела. Все распоряжения тоже отдавались ей, а прочих буров эти чернокожие попросту не замечали.
Когда вопрос старшинства был улажен, Камбула попросил перевести бурам то, что уже объяснил мне: нас взяли в плен и поведут к Дингаану, и если мы не попытаемся сбежать, нам по дороге ничто не угрожает.
Я перевел, пояснив для старой фру, кто такой Дингаан, к которому мы пойдем под конвоем.
Тут фру Принслоо накинулась на Марэ.
– Слышал, Анри Марэ? – гневно вопросила она. – Снова потрудился твой злокозненный племянничек! Так и знала, что без него не обошлось! Он рассказал о нас зулусам, чтобы погубить Аллана. Ну-ка, Аллан, спроси, что сделал этот Дингаан с родичем нашего бывшего предводителя?
Я спросил – и получил ответ, что, насколько известно Камбуле, король позволил Перейре уйти свободно в награду за доставленные сведения.
– Господи! – вскричала фру. – А я-то, глупая, думала, что он его приголубил дубинкой по голове! Ну и как же нам быть?
– Не знаю, – признался я.
Тут у меня в голове промелькнула некая мысль, и я обратился к Камбуле:
– Ты сказал, что твоему королю нужен сын Джорджа. Так забирай меня и позволь этим людям продолжить свой путь.
Трое зулусов переглянулись, отошли в сторонку, чтобы я не мог их подслушать, и принялись совещаться. А вот когда буры уяснили суть моего предложения, Мари, которая до сих пор хранила молчание, внезапно рассердилась; столь разгневанной мне еще не доводилось ее видеть.
– Так не должно быть! – вскричала она, топая ногами. – Отец, я всегда тебе повиновалась, но, если ты согласишься на это, я откажусь подчиняться! Аллан спас моего кузена Эрнана, он спас нас всех. И в знак благодарности Эрнан попытался застрелить его в овраге. Молчи, Аллан! Меня ты не обманешь! А теперь Эрнан выдал его зулусам, соврал, будто он ужасный и опасный человек, которого следует убить. Что ж, если Аллану суждено умереть, я тоже умру, а если зулусы заберут его и отпустят нас, я уйду с ним. Решай, отец!
Марэ потеребил бороду, посмотрел на дочь, затем на меня. Уж не знаю, что бы он в конце концов ответил, но ему помешал Камбула, который вернулся к нам и огласил, если хотите, приговор.
Вкратце все сводилось к следующему: хотя Дингаан потребовал привести только сына Джорджа, оговаривалось, что всех, кто будет рядом, нужно тоже захватить. Он, Камбула, не может нарушить приказ короля. Пускай король решает, кого из нас убить, а кого отпустить. Поэтому мы все пойдем к королю. В общем, Камбула велел: «Привяжите волов к своим передвижным домам и ступайте за мной».