Марианна в огненном венке. Книга 1
Шрифт:
Собственно, этой двойственностью и направлялись все действия и чувства этого человека. Женщины могли ждать от него самого большого внимания и самого глубокого уважения, но при малейшем ложном шаге его ответные действия были решительными и грубыми. Несчастная сразу причислялась к ускользающей из памяти толпе девиц, которых он встречал во всех портах мира и которые в его глазах заслуживали еще меньшее уважение, чем рабы с фамильной плантации в окрестностях Чарлстона. Однако стоило только созданию, принадлежащему к этому подозрительному полу, внушить ему, как это было в случае с Марианной, подлинную страсть,
Вернувшись в свою комнату, Марианна с отвращением посмотрела на свою просторную кровать. Несмотря на усталость, она не испытывала ни малейшего желания спать. Ее тревожные мысли остались там, в теплом тандуре, где Язон слушает Жоливаля, рассказывающего ему чудовищную историю, не особенно церемонясь с подробностями, ибо виконт решил ни в чем не щадить своего собеседника…
Вспомнив о ярости, сотрясавшей ее старого друга, Марианна улыбнулась и еще раз поблагодарила небо, пославшее ей в ее бурной жизни такого защитника во всех испытаниях. Бог знает, как в ее положении вести себя, столкнувшись с моральными устоями Язона. Память о последней сцене, разыгравшейся в каюте «Волшебницы», еще заставляла розоветь ее щеки.
Повернувшись спиной к ложу, раскрытому горничной, она пошла присесть на громадную белую атласную подушку, лежавшую перед низким столиком, уставленным массой флаконов и баночек. Следовавшая за ней донна Лавиния набросила ей на плечи синее льняное полотенце и принялась вынимать шпильки и заколки, удерживавшие тяжелую прическу молодой женщины. Марианна спокойно ждала, затем, когда блестящий поток черных волос свободно потек по ее плечам, задержала руки с серебряными щетками.
— Дорогая Лавиния, — вполголоса проговорила она, — я хотела бы, чтобы вы заглянули в тандур… или хотя бы в голубой салон. Может быть, господин де Жоливаль нуждается в вас…
Старая дама понимающе улыбнулась.
— По-моему, ему принесли все, в чем он мог нуждаться, но может быть, вы желаете, сударыня, передать ему что-нибудь от вас?
— Да, передайте ему… незаметно, чтобы он зашел сюда, прежде чем вернуться в свои апартаменты. Даже если будет очень поздно, пусть он придет. До тех пор я не лягу.
— Это неблагоразумно, сударыня. Врач требует, чтобы вы ложились пораньше и спали побольше.
— Как это легко выполнить, когда сон бежит от вас! Ну хорошо, когда вернетесь, поможете мне лечь, но ничего не запирайте и не тушите лампы. Затем можете идти спать. Бесполезно бодрствовать до прихода виконта. Эти господа могут засидеться…
— Должна ли я приготовить комнату для друга вашего сиятельства?
Последние слова донна Лавиния непроизвольно произнесла несколько более жестким тоном. Непоколебимая верность и любовь к хозяину заставили ее почувствовать в этом слишком привлекательном высоком иностранце опасность, угрозу. И Марианна вдруг устыдилась создавшейся из-за неожиданного появления Язона ситуации: возлюбленный проникает к женщине в дом ее мужа… мужа, который не перестает осыпать ее благодеяниями.
Она могла утешить себя только тем, что за все это дорого заплатит, но от этого неприятное ощущение не уменьшалось. Решительно, нелегко пользоваться благами жизни, играя незавидную роль.
Взгляд, который Марианна подняла на Лавинию,
— Откровенно говоря, я не знаю. Возможно, он уедет немедленно, но может так случиться, что он согласится завершить ночь здесь. В любом случае долго он тут не пробудет…
Домоправительница согласно кивнула, помогла Марианне переодеться и уложила ее в постель, заботливо подсунув под плечи подушечки. Затем она проверила фитили и уровень масла в лампах, сделала реверанс и вышла, чтобы выполнить просьбу хозяйки.
Оставшись одна, Марианна некоторое время лежала неподвижно, наслаждаясь теплом мягких одеял и мерцающим светом ламп. Она попыталась ни о чем не думать, но это оказалось выше ее сил. Рассудок непрерывно возвращался к тандуру и представлял обоих находившихся там мужчин: Жоливаля, шагающего по кругу между диванами, и Язона, сидящего, без сомнения, с локтями на коленях и переплетенными пальцами, в той позе, которую она видела так много раз, когда он сосредоточивал все свое внимание… Несмотря на сказанные ему суровые слова; никогда еще Марианна так не любила его.
Чтобы попытаться избавиться от навязчивых мыслей, она наугад взяла одну из лежавших у изголовья книг, но, кроме названия, не смогла прочитать ни единой строчки, хотя знала содержание почти наизусть. Это было итальянское издание «Божественной комедии», одной из самых любимых ею книг, но буквы плясали перед глазами, такие же непонятные, как хеттская клинопись. В конце концов, рассердившись, она отбросила книгу, закрыла глаза и… заснула, даже не отдавая себе в этом отчета.
Внезапная боль разбудила ее. Она не могла долго проспать, так как уровень масла в лампе у изголовья почти не понизился. Вокруг царила тишина. Казалось, дворец погрузился в сон, закутанный в свои портьеры, занавеси и подушки, как в нежный кокон. Однако Жоливаль еще не пришел и, безусловно, все еще не спали.
Широко раскрыв глаза, Марианна оставалась некоторое время неподвижной, прислушиваясь к биению сердца и продвижению этой боли, которая, зародившись между бедер, медленно распространялась по всему телу. Боль не была нестерпимой и уже утихала, но служила предупреждением, предвестником, может быть, готовящегося испытания. Не пришло ли наконец время освободиться от ее ноши?
Она колебалась, что ей следует сделать, и решила подождать, пока повторная боль не подтвердит ее диагноз, возможно, немного поспешный, чтобы тревожить врача, который в этот час должен крепко спать. Она протянула руку к сонетке, чтобы позвать донну Лавинию и спросить, что она об этом думает, когда раздался легкий стук в дверь. Не ожидая ответа, из — за тихо отошедшей створки показалась голова Аркадиуса.
— Я могу войти?
— Конечно! Я жду вас, друг мой…
Теперь боль полностью исчезла. Марианна приподнялась в постели и облокотилась на подушки, ободренная улыбкой, сиявшей на лице ее друга, где напрасно было бы искать следы недавнего гнева. В тени кровати. глаза Марианны заблестели радостным нетерпением.
— А Язон? Где он?
— Я думаю, что сейчас он должен укладываться…
Ему необходимо поспать… Мне тоже, кстати, ибо вместе с кофе добрейшая донна Лавиния принесла нам бутылку отменного коньяка! Я спрашиваю себя, что она подумает, обнаружив, что от него ничего не осталось…