Марина и цыган
Шрифт:
– Представляю, - серьёзно ответил его брат.
Они замолчали и я почувствовала, что сон снова берёт надо мной верх. «С кем это я должна войти в контакт?» - мелькнула у меня мысль и я заснула.
Проснулась я во второй раз уже в спальне. Рядом с кроватью на стуле висело моё платье, а на мне поверх купальника была надета ночная рубашка. Однако я абсолютно не помнила, как меня перенесли сюда. Да и ночной разговор: был ли он или только мне приснился? Ходики показывали без четверти девять. С трудом поднявшись, я, пошатываясь, вышла из спальни. Моя голова словно раскалывалась на части и я чувствовала себя совершенно разбитой. В зале на столе стояла накрытая тарелкой сковорода. Рядом лежала записка: «Марина,
Не знаю, сколько бы я ещё проспала, но через два часа меня разбудила вернувшаяся из Чижово бабушка. При виде моей помятой физиономии она испуганно спросила:
– Что с тобой, Марина? Ты не заболела?
Из-за её плеча на меня задумчиво смотрел Женька.
– Да, что-то с головой, - пожаловалась я. – Принеси, пожалуйста, пирамидон, ба.
Баба Тоня принесла мне таблетку и кружку воды, после чего они с дядькой на цыпочках удалились. Но через полчаса бабушка вновь заглянула в спальню:
– Марина, там тебя наши, деревенские, проведать пришли…
– Пусти их минут через пять, ба!
Едва она вышла, как я соскочила с кровати и босиком подбежала к шифоньеру, где в нижнем ящике хранилась картонная коробочка с пудрой. Через минуту уже с бледной, как у покойника, физиономией я снова была в постели. В это время в спальню стали заходить по одному деревенские. Сначала Димка с сестрой, потом – Вадим и другие. Женька, как верный страж, стоял у моего изголовья, а я сквозь ресницы исподтишка наблюдала за присутствующими. У всех были испуганные вытянутые лица: они явно считали себя виновными и раскаивались в содеянном. Вадим же взял в правую руку мою ладонь, а левой дотронулся до моего лба. Тогда я открыла глаза и, обведя всех мутным взором, снова закрыла их.
– Достаточно, моя племянница устала! – тут же сказал Женька и стал выпроваживать деревенских.
Мне было слышно, как они вышли на улицу и сели под раскрытым окном на скамью.
– Что с ней? – поинтересовался Синеглазый у дядьки.
– Нервное переутомление, - важно ответил тот.
После чего многозначительно прибавил:
– Я думаю, что кто-то довёл её до такого состояния!
Все притихли, а Женька продолжал:
– Она молодая ещё совсем, а тут вы её постоянно осаждаете. Надо и спокойствие дать человеку, в конце концов. Пожалеть её надо.
Вскоре деревенские ушли вместе с дядькой, а я провалялась в постели до двенадцати. Затем сообщила бабушке, что голова моя болеть перестала и попросила её принести мне из горницы халат, дабы выйти во двор подышать свежим воздухом. Растянувшись на травке возле погреба, я предалась мечтам, глядя в голубое небо. По двору в поисках корма сновали куры. Одна из них подобралась ко мне слишком близко и я отпихнула её ногой, чтобы не мешала. Курица закудахтала и отлетела в сторону. Однако минуту спустя она уже что-то клевала около моих ног.
– Храбрая кура! – задумчиво произнесла я вслух. – Люблю храбрых!
– Попей свежего молочка, Марина! – в этот момент сказала, выглянув в окно, баба Тоня.
Выпив полную кружку молока, я посмотрела на часы:
– Ба, а ты разве не пойдёшь сегодня в церковь?
– Как же я тебя брошу, Марина? И Женька ушёл…
– Я уже абсолютно здорова, а Женька скоро вернётся.
– Ну, хорошо, Марина. Тогда я опять заночую в Чижово, - ответила побеждённая бабушка
Пока она собиралась в церковь, я размышляла о предстоящей поездке с Сергеем в город и том, не забыл ли он, что в два часа должен был ждать меня на опушке рощи. Из-за того, что на улице стояла сильная жара, мне пришла в голову идея обновить летний Любин сарафан. До этого я не решалась носить его в деревне, так как
Сергей, как мы и договаривались, ждал меня на краю рощи со стороны Чижово вместе с мотоциклом. При моём появлении он заулыбался:
– Здравствуй, племянница! А я сначала не узнал тебя! Что за красавица, думаю, такая идёт? Как бы тебя не умыкнули у меня из-под носа в городе!
Затем он протянул мне шлем и я, усевшись на заднее сиденье мотоцикла, обхватила сзади дядьку руками за талию.
– Крепко держишься, племянница? – прокричал Сергей сквозь треск мотоцикла.
– Да!
– Тогда поехали!
До города мы добрались примерно за полчаса и, оставив мотоцикл на стоянке, сразу отправились в универмаг. Взяв Сергея под руку, я с любопытством вертела головой по сторонам. Несмотря на жару, улицы были заполнены народом и почти на каждом шагу продавали мороженое и газировку.
– Не торопись, Марина! – сказал мне с улыбкой Женькин брат. – Когда я ещё пройдусь по улице с такой красивой девушкой?
Немного подумав, он добавил:
– Не считая жены, конечно.
Вместе с толпой мы влились в здание универмага и стали ходить между прилавками, прицениваясь к товарам. Универмаг был двухэтажный: внизу продавались посуда, бижутерия, косметика и прочая мелочь, а наверху – одежда и обувь. Я помогла Сергею выбрать для жены красивую шерстяную кофту и серёжки. Ещё мы купили тёплый полушалок для бабушки, рубашку для самого Сергея, галстук для Женьки и духи для моей матери. В отделе игрушек дядька приобрёл три игрушечные сабли и пистолеты для своих сыновей и Толика. Там же в застеклённой витрине я увидела искусно сделанный из папье-маше карнавальный нос с резинкой и попросила купить эту вещь для меня. Ещё до этого, когда мы выбирали серёжки для Зои, он заметил, что я засмотрелась на заколку для волос с блестящими камушками, сделанную в виде розового цветка с двумя зелёными листиками, и тут же мгновенно выбил на неё чек, несмотря на мои слабые возражения.
Нагрузившись покупками, мы обошли уже почти все отделы, как вдруг Сергей сказал:
– Для всех родственников я подарки приобрёл, а тебя, племянница, обидел. Говори, что тебе нужно?
– Ничего! Ты мне и так уже заколку купил!
В ответ мой спутник махнул рукой:
– Разве это подарок? Не стесняйся, ведь я – твой дядя. И денег ещё много осталось: колхоз мне премию дал.
Подумав, я сказала:
– Ну, хорошо. Купи мне тогда складной ножик.
Мы подошли к витрине, где под стеклом лежали разные ножи. Однако они были или для консервов, или заточены с одной стороны, или вообще не складывались.
– Не огорчайся, Марина! – утешил меня Сергей. – Если хочешь, я подарю тебе мой самодельный нож, который я привёз из армии. У него лезвие заточено с обеих сторон и складывается. В общем, то, что тебе нужно!
– Подари! – весело согласилась я.
Едва мы вышли из универмага, как Сергей подвёл меня к ближайшей мороженщице и спросил:
– Марина, тебе сколько порций?
– Три!
Дядька купил три порции для меня и одну для себя и мы уселись с ним на лавочке в сквере возле универмага. Со вкусом уплетая быстро таявшее мороженое, я подумала, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы расспросить Сергея о его ночном разговоре с братом. Но с чего начать? Ведь если поставить вопрос прямо, то придётся сознаться, что я их подслушивала. В конце концов, мне не пришло в голову ничего умнее, как спросить: