Марина [НЕ] грустит: Дьявольские ритмы

Галеев Николай

Пока мы во все глаза глядели на чудище из-за прозрачной, немного искрящейся стены, выставленной Милой, воздух стал нагреваться. Сверху, от парящей Снежаны, пошёл сильнейший жар. Пара секунд - и из рук нашего ангела в чудовище ударил яркий луч. Воздействие, судя по вою, было крайне ощутимым: я даже смог различить у твари голову, на которой разинулись сразу несколько пастей, издавших истошный вой.

Маруся закрыла уши ладонями, но опомнилась (от меня-то пришлось оторваться!) и снова вцепилась в мой рукав. Слушать кошмарные звуки, однако, легче не стало - даже удержание моей руки (как ни странно, ага!) не давало никакой акустической защиты. Поэтому Маруся снова попыталась закрыть уши - но отпускать-то меня

она больше не хотела. В итоге пришла к компромиссу: прижалась одним ухом к моему плечу, второе закрыла ладонью, а свободной рукой вцепилась в меня. Вам сейчас так комично читать об этом, а нам тогда не до шуток было: закрыли уши как могли - и продолжили наблюдать.

Чудище тем временем довольно шустро втянуло все до единого щупальца - и выстрелило в нас одним, гигантским. Безуспешно - Милина стена выдержала удар, да и ангел не дремал: второй луч прошёлся по всей длине щупальца, мгновенно обращая его в пепел.

– А почему раньше было так не сделать?
– Услыхал я голос дотошной Маруси.

Нашла время спрашивать! И кого, главное?

– В помещении мы бы все запеклись заживо!
– ответила Мила, не отвлекаясь от поддержания щита.

– А Игнат?

– О, ему сейчас нужно очень хорошо прятаться...

Пока мы, скажем так, мило беседовали, Снежана усиливала накал - как в прямом, так и в переносном смысле. Освещать без толку окрестность наш ангел прекратил, полностью сосредоточившись на чудище: луч, испускаемый ею, превратился в какую-то нереальную колонну света, и тварь оказалась поймана в подобие круга от прожектора. С той лишь разницей, что прожектор Снежаны помимо света нёс смертельный испепеляющий жар. Чтоб вы понимали: пирс был каменный, но всё равно почернел и чуть-чуть дымился, а о морской воде и говорить не приходится - она кипела и пар валил клубами, придавая картине ещё больше сюрреализма. Скорее всего, осознав плачевность положения, чудовище попыталось ретироваться, но для этого нужны были ножки на брюхе! Не тут-то было - Снежана прекрасно понимала, что делала, а потому сожгла их. Чудище было вынуждено пытаться ползти, как гусеница, но и это оказалось не под силу - движения сковывала постоянно образующаяся на поверхности горелая корка.

Да-да, чудище не горело, а скорее, запекалось! Обугливалось, взламывало корку, как скорлупу - но тут же образовывалась новая. Вой и визг оглушали (весь город перебудит!), и казалось, что вот-вот уже всё закончится, но чудище умирать всё не хотело. Дёрнувшись, оно перекатилось на бок. Зачем? Нам всем это было очевидно.

– Уйдёт в море!
– закричала Маруся.

Соображать пришлось мгновенно.

Снежана переместила свой «прожектор» на небольшую прибрежную площадь. Ту самую, которую мы миновали по пути сюда. Мила убрала свой невидимый щит и пропала, а чудовище, несмотря на своё тяжелейшее состояние, воспользовалось нежданной передышкой - мгновенно выстрелило в нас длинным тонким щупальцем. Не знаю уж, на что оно рассчитывало: Игнат на громадной скорости подхватил нас с Марусей, и уже в полёте мы увидели, как Мила появилась рядом с тварью и, ловко увернувшись от удара, коснулась её. Мгновение - и кошмарная туша переместилась точно в центр Снежаниного «прожектора». Операция продолжилась. «Операция» - потому что назвать «боем» творившееся действо у меня б язык не повернулся. Даже громадному чудовищу попросту нечего было противопоставить ангелу. (Это, между прочим, снова вернуло меня к вопросу о том, для чего его вообще подослали к нам?)

Развязку мы наблюдали с крыши какого-то дома.

Снежана зависла метрах в двадцати над землёй, немного наклонившись и вытянув перед собой обе руки. Кисти образовывали подобие бутона - и именно оттуда лупил безжалостный луч. Смотрелось - признаю - как картинка из книжки, но, чёрт

возьми, неужели это обязательно было делать так долго? Как и любого психически здорового человека, меня не радует необходимость убивать, даже если это касается чудища из ночного кошмара. Ясно, что в данном случае нам противостояло невероятно живучее чудище. Ясно, что, получив серьёзнейшие травмы, оно не отступало, а как раз наоборот пришло в ярость - и оттого отпустить его было никак нельзя. И всё равно я бы себя лучше чувствовал, если бы убивать его не пришлось. Или хотя бы это стоило сделать быстро и без мучений. А так вышло, что мы, хоть и условные «хорошие», но вовсе не вели честный бой, а подвергали это существо мучениям. Да, мы были вынуждены - но растягивать процесс не годилось!

Наконец, панцирь из горелой корки треснул в нескольких местах, тварь всё же загорелась и утихомирилась. Только тогда Игнат подхватил нас с Марусей и приземлил ближе к полыхающей туше.

Рядом с нами тут же появилась Мила, а секунду спустя, плавно спустилась Снежана.

– Ничего себе, ты, Снежана даёшь!
– говорила Маруся восхищённо и одновременно с опаской.

Не разделял я её энтузиазма.

– Не подумай, что я с претензией, - обратился я к ангелу, - но неужели нельзя было...

Снежана прервала меня:

– Не проявляй сочувствия к нему, - проговорила она ровно, - Это демон. Для него это одновременно и момент рождения.

И вот как я должен был это понимать? Принцип мне много позже объяснила Мила: демоны и ангелы живут во времени в обоих направлениях. Где конец - там и начало. Как если бы кино стали крутить наоборот: тело демона поглотило пламя, вобрало в себя его энергию, Снежана залечила его ожоги, и вот он уже плюхнулся в море. А молоты вроде моего Бластера, к слову, нужны как раз для того, чтобы прерывать эту связь и убивать демонов навсегда.

 Пока мы со Снежаной толковали, на площадь высыпал народ, сбежавшийся на вспышки света и крики демона. Если бы спросили меня на предмет здравого смысла, то я б заметил: нестись на площадь, заслышав вой неизвестного чудовища - это как минимум опрометчиво. А вообще-то ещё глупо и опасно! Понятное дело, все бежали прежде всего к ангелу, а не к огромной уродливой зверюге, но головой-то думать тоже надо! НУ рассудите сами: куда это годится — лезть в самую гущу схватки. А вдруг это помешало бы Снежане. С другой стороны, теперь-то чего уж? Враг побеждён, всё успокоилось — отчего ж не выйти и не поздравить нас с победой? Так или иначе, а народ собрался. И чего теперь?

Что-что? Ничего! Народ стоял смирно, так что очередным попаданием в беду наше положение не выглядело абсолютно. Оставалось понять, как действовать дальше.

От толпы горожан отделился пожилой мужчина в высокой шляпе.

Мила оказалась у нас Марусей за спиной и зашептала:

– Ничего не говорите.

– И не собирались, - шёпотом отозвался я, - А кто это? Ты можешь переводить?

Снежана, свернув крылья, сделала шаг навстречу мужчине.

– Переведу. А это - мэр города. Это видно по его шляпе.

Мэр приблизился к Снежане, снял свою причудливый головной убор, опустился на колено и склонил голову. Не поднимая глаз, он произнёс коротенькую фразу, на что Снежана столь же коротко ответила. Здесь мне даже Милин перевод не понадобился - я и так понял:

– Преподобная сестра….

– Церемониал отменён.

Догадаться было просто - эти же интонации я слышал ранее. Но вот дальше случилось довольно неожиданное: мужчина не стал подниматься на ноги, как бы давая понять, что для него отмена церемониала не имела большого значения. Снежана поняла его без слов (мысли прочла?), нагнулась и поцеловала в макушку. Мужчина поднял лицо - и я вам скажу, такого просветлённого, искренне радостного выражения я у пожилых людей не видел ни разу в жизни.