Марина
Шрифт:
Мне надоело лежать. Я встал и снова подошел к окну. Сразу бросилась в глаза звенящая тишина и пустота. За окном был абсолютно пустой мир. И в первую очередь, его покинула жизнь. Во мне появилось два желания: переждать глюки в квартире или выйти на улицу и посмотреть, что покажет мне разыгравшееся воображение. Я поддался второму желанию. На старой вешалке, висела моя новая зимняя одежда. Галлюцинации посчитали, что ее старить незачем. Я оделся и вышел в коридор. В нем тоже витал запах затхлости. На ступеньках лежал мусор, а сами они подозрительно шатались, грозя обрушиться. Я ступал осторожно, хотя
Входная дверь в подъезд упала с проржавевших петель и лежала на улице. Вне моего состояния, на дворе должна быть зима, но я совсем не ощущал холода. Было тепло, примерно, как в солнечный сентябрьский день. И даже солнце испускало лучи насыщенного желтого цвета, какие бывают только осенью. Раздеваться я не стал. Вокруг меня могли быть люди, которых в силу своего состояние я мог не видеть. А они могли посчитать меня очередным "обдолбышем" и позвонить в милицию. В таком состоянии я не хотел попасть к ним.
Ощущение мертвости мира на улице только усилились. Я подумал, что так и должен выглядеть мир, из которого в один момент исчезло все живое, от микроба до синего кита и гигантских секвой. Уныло и тихо, тихо. Мир без жизни, это такой же труп, вызывающий страх и отвращение. Несмотря на желание вернуться в привычную кровать, ноги понесли меня в сторону парка. Я очень надеялся, что перехожу дорогу на зеленый. Светофоры не работали, а людей и машин я не видел.
Дорожки в парке разрушились. Трещины, как старушечьи морщины, пересекали их вдоль и поперек. На деревьях и кустах не осталось ни одного листочка, зато они обильно, сухим покрывалом, укрывали пространство под ними. Ноги привели меня к скамейке от которой можно было начать отсчет всех тех событий, что произошли со мной в последнее время. Было бы отлично, если бы они и закончились здесь же и прямо сейчас.
Я сел на скамейку. Интересно, каким меня видели люди? А с другой стороны, черт с ними. Не для них я живу. Как хочу, так и выгляжу. Скамейка вдруг пошатнулась, как от удара об врытую в землю опору. Я подскочил и со страхом посмотрел себе под ноги, ожидая появления из-под земли кого-то страшного.
– Максииим.
– Я сразу понял, что голос идет из-под земли. Он принадлежал Марине, но был такой глубокий и басовитый, что я засомневался.
– Максим, я здесь!
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не спровоцировать окружающих, если они действительно существуют, на необдуманные действия. Земля под скамейкой вспучилась и пошла трещинами. Из них потянуло тошнотворным запахом разложения. И тут моя психика дала сбой.
– Хватит!
– Закричал я во весь голос.
– Отстань от меняаа!
– Мой голос сбился на фальцет.
Я развернулся и собрался бежать домой, но моя нога не почуяв опоры, ушла в никуда и я полетел вниз. Сердце зашлось от страха, в предчувствии удара. И я ударился, подпрыгнул на кровати, громко крича. Еще пару секунд я кричал, пока не понял, что сижу в собственной постели. По трубам застучали соседи, разбуженные моим криком. Сердце бешено колотилось. Я огляделся. В комнате все было привычно, все на своих местах. Из окон свет шел только от уличных фонарей. Значит это был сон, а не наркотический загон. Никакого последствия приема наркотиков я не ощущал.
Вадим выслушал историю моего ночного приключения.
– А я бы на твоем месте проверил бы эту Марину. До нее у тебя все было нормально, и со сном и с психикой. Все началось после ее появления, верно?
– Спросил он у меня, глядя прямо в глаза.
– Конечно! У меня и детских кошмаров-то не было.
– Подтвердил я.
– А как я ее проверю. У меня ничего, кроме ее имени и видео нет. Имя вообще, может оказаться вымышленным.
– У меня программер есть знакомый. Они сейчас прогу одну тестят, которая помогает по внешности искать фотографии в интернете. Если у твоей Марины, или кто она там, есть хоть одно фото, она обязательно его найдет, и это поможет нам начать распутывать цепочку.
– Ну, хорошо, что мне надо сделать?
– Заскринь из записанного видео несколько наиболее качественных моментов, чтоб с разных ракурсов и пришли мне, а я отправлю их тому программеру. Надо же ему и реальную пользу от своей безделушке иметь.
– Спасибо. Я, честно говоря, в таком темпе, долго не протяну. Я совсем не могу отличить реальность от глюка. Так и до дурки недолго.
– Не дрейфь, Макс, прорвемся. Если хочешь, можешь переехать к нам с Ленкой на неделю, на две.
– Спасибо, Вадим. Пока терпимо.
Я был благодарен другу, за то, что он предложил помощь. Чувство локтя помогло мне не раскиснуть. Возвращался домой через парк, и меня снова притянуло к той самой скамейке. Мистика, но я не собирался идти этим путем. Мои мысли в какой-то момент отвлеклись на посторонние темы, а ноги самостоятельно выбрали маршрут. Я был удивлен, когда увидел, что иду не тем путем, которым собирался. Мне пришлось немного поглазеть по сторонам, чтобы точно понять, что я в привычном месте, а не в вымышленном. Все было, как обычно. Я вспомнил протяжный голос Марины, раздававшийся из-под земли. Меня передернуло. Не глядя на скамейку, я прошел мимо нее быстрым шагом. Только моя спина чувствовала на себе обращенный в мою сторону укоризненный взгляд.
Мне было интересно, оставила ли Марина для меня сообщение. Если да, то на какие уловки она пойдет в этот раз. Сообщение от нее было. Я включил его. Марина выглядела неважно. В ее тусклом взгляде читалась жуткая скорбь и усталость.
– Максим.
– Марина подняла глаза. Она смотрела на меня, клянусь. Я ощутил физически на себе ее взгляд. От него дохнуло холодом, сыростью и безнадегой.
– Я хочу, чтобы ты помог мне. Никто не знает, где я и что со мной, и это меня держит. Освободи меня.
– По ее щекам потекли слезы.
Видео закончилось. Я пребывал некоторое время в прострации, вспоминая не столько ее не совсем понятную просьбу, а взгляд. Он был таким безжизненным, но таким эмоционально заряженным, что отпечатался где-то у меня в подкорке. Девушка просила у меня помощи, не сообщая, в чем заключалась ее проблема. Что это было? Уловка? Желание произвести впечатление, чтобы я не сорвался с крючка? Но если этот так, то ей прямой путь в актрисы. Так точно передать безнадежную усталость дорогого стоит. Таланта ей не занимать.