Марионетка для вампира
Шрифт:
Вот тут я дернулась — и плевать, что мы на улице. Я даже носки сниму и пойду босиком по снегу. Только бы барон засунул свои слова обратно себе в рот и выкинул из головы грязные мысли. Пусть Жизель его соблазняет! Старый развратник! И улыбка сама собой вернулась мне на лицо и не укрылась от барона, который засиял медным пятаком.
— Это самый романтичный эксперимент в моей жизни. Благодарю вас за него!
Я хотела поставить под разговором черту, но только подлила масла в огонь.
— К эксперименту мы еще даже не подошли. Но если вы не против, то я могу до него добежать…
Я
— Держитесь крепче, — попросил или скорее предупредил барон у дверей склепа.
Я еще сильнее сцепила руки, хотя и до того соединила меховые рукава на манер муфточки. От волос барона пахло розмарином, и его горечь казалась сейчас сладостью. Хотелось подольше оставаться в сильных руках. И уж никак не менять их на ледяной гроб. Но назвался груздем, полезай…
Милан осторожно опустил меня на обледенелый пол, кольнувший ступни сильнее шерсти, но я не отпустила его шеи, и барону пришлось остаться в полусогнутом положении.
— Вера, я сейчас открою дверь.
Он правильно все понял — я боялась оступиться в темноте и наткнуться на гроб, а он знал, сколько шагов следует сделать. Вынырнув из моих объятий, барон толкнул рукой дверь и подогнал ногой бревнышко.
— Так вам довольно света?
Я кивнула и обнаружила себя ровно между двумя пьедесталами. Барон миллиметровщик. Он бы не утопил Шкоду в сугробе, как сделала я!
— Чего вы ждете? — последовал другой вопрос, и я подняла глаза на белый гроб.
Только не говорите, что я должна залезть туда самостоятельно?
— Без вашей помощи у меня не получится лечь в гроб, — проговорила я почти что умоляюще, и скорее всего именно мой тон вызвал на губах барона улыбку.
— В этом я нисколько не сомневаюсь. Но шубу сами вы снять тоже не в состоянии?
Он протянул руки и, точно лунатик, шагнул ко мне, но я успела сбросить с плеч меха, и они свалились к моим ногам. И когда я хотела нагнуться за шубой, барон махнул рукой и, чуть задев меня плечом, снял с белого гроба крышку. Меня передернуло, но не от страха или брезгливости, а от холода. Адреналина невесты мне явно недоставало. Я прекрасно помнила лед атласа и заранее превращалась в ледышку. Попросить барона постелить шубу… Но он, кажется, сам догадался и присел, чтобы поднять меха, но вместо этого вдруг схватил меня за ногу.
— Раздеться сами вы явно не в состоянии. А у нас в штате нет костюмера! — выкрикнул барон как-то слишком зло и резко сдернул с моей поджатой ноги носок.
Я чуть не вскрикнула от холода пола, но вторая нога уже была в руке Милана, а зависать в воздухе без его помощи я пока не научилась. А он никуда не спешил, получая, наверно, несказанное удовольствие от лицезрения моих
Чего он ждет, расправляя на втором пьедестале носки, точно золотинку от фантика? Что я попрошу о пощаде и тем самым собственноручно поставлю жирный крест на судьбе вампирского музея? О, да, он испугался своей щедрости или все же ему слишком нравится играть… В куклы, живые… Пока еще… Лишняя минута на льду, и я буду даже не живым трупом!
— Мне холодно! — то ли с дрожью, то ли уже со слезами в голосе взмолилась я.
— Я знаю, — ответил барон просто. — На мое замечание по поводу невозможности проводить подобные экскурсии зимой ваш жених сказал — настоящим актерам холод не страшен. Возможно, когда вы поделитесь с Яном личным опытом, он изменит свое решение и не будет обвинять меня в нежелании помочь ему в воплощении мечты…
Я стиснула зубы, чтобы те не стучали и чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Да, барон по-своему прав. Я, как невеста и как потенциальный работник, обязана была разделять взгляды как пана Кржижановского, так и пана Ондржея, и сейчас в моем лице он отыгрывался на этих двоих сразу. Мило, очень мило, дорогие паны. Хорошо же вы меня подставили!
— В гроб кладут в белых тапочках, а не босиком!
Я больше не скрывала свое неудовольствия и демонстративно поджала зудящую от холода ногу.
— Вера, нельзя соблюдать все традиция, а то гроб может и не отпустить вас назад.
Барон произнес это как-то совсем без улыбки, и холод поднялся к самому моему сердцу. Как я могла на такое согласиться, как?! Но теперь очередной приступ стыда не позволит мне сейчас развернуться и бежать босиком прочь.
— Пан барон, давайте закончим уже наш эксперимент.
И я протянула ему руку. Вернее, обе руки, на что Милан тут же опустил свои по швам.
— Вера, я не буду класть вас в гроб. Боже упаси… Я вообще не думал, что вы согласитесь, — он нервно затряс головой, и я малость испугалась за него: вернее за себя в его обществе. В склепе, рядом с раскрытым гробом. — Я придержу вас, если что… Но лезьте сами, договорились?
И он поднял глаза. Обеспокоенные, но не безумные. Даже больше растерянные. У меня, наверно, были такие же. Я кивнула и взялась за край гроба, подтянула ногу и, поблагодарив мысленно школьных физруков, взяла высоту без какой-либо помощи со стороны барона. Ему, в отличие от карлика, хватило роста, чтобы заглянуть в гроб.
— Как ощущения? — спросил он без тени улыбки, и я так же серьезно ответила:
— Холодно.
— Привыкните. Искусство требует жертв.
Я попыталась улыбнуться на шутку, но не смогла. Было ощущение, что лежу я на иголках. Для успокоения я сжала деревенеющими пальцами атлас — тот стоял колом. Барон, все еще теплый, поднял мою руку и положил на грудь, затем проделал то же со второй, а на мой протест нагнулся и поцеловал в лоб. И вот тут я содрогнулась всем телом. Эксперимент разонравился мне окончательно, и я зажмурилась в страхе, что он сейчас еще и насильно опустит мне веки. Однако лежать в темноте со скрещенными на груди руками оказалось еще противнее. К тому же, я услышала странный скрежет и открыла глаза. И рот…