Марионеточник
Шрифт:
А дальше он выругался так заковыристо и витиевато, что Анюта глянула на него с испуганным укором, а Аграфена хихикнула.
– Ты знаешь такого? – снова спросил её Арес.
– Плотника четвёртого разряда, мастера-краснодеревщика? – уточнила Аграфена и покачала головой. – А фамилия знакомая. У нас тут…
– …полдеревни с такой фамилией, я понял! – закончил за неё Арес и перевёл взгляд на Стэфа. Тот стоял в расслабленной позе. Карабин опустил дулом вниз. – Что думаешь? Врут?
– Если врут, то как-то уж очень искренне.
Стэф поскрёб
– Эй, а что вы делали на болоте?
– Так заблудились! – сунулась к окну Анюта. – Про этого не скажу, – она кивнула на Василия, – не знаю. Он ко мне уже тут прибился.
– Это ещё кто к кому прибился! – огрызнулся Василий. – Кто орал на всё болото, как резаный?
– Так ты и орал. – Анюта провела руками по волосам, сказала расстроенно: – Платок потеряла. Хороший был платок, шерстяной.
– Я орал, потому что пожар… – В голосе Василия послышалось облегчение. – Еле ноги унёс. А тут эти… Псы болотные!
Вот и про псов знает. Явно местный. И сигнализация не реагирует. Арес навёл фонарик мобильника на порог, посмотрел на Стэфа.
– Что делать будем? Как их ещё можно проверить на вшивость?
Стэф ничего не ответил. На лице его была глубокая задумчивость. Аграфена так и вовсе словно потеряла интерес к происходящему, уткнулась в экран своего телефона и на внешние раздражители не реагировала.
– Что вы делали на болоте? – спросил Стэф.
– Так за травами… Я за травами ходила! Я хоть и санитарка, но с разумением. Моя мамка травами всех лечила. А травы ж по-разному нужно собирать: какие по росе, какие на закате, какие вообще только на Ивана Купалу! Ребятушки, ну что вы, честное слово?! Ну пустите, пока эти черти нас не сожрали! – Анюта снова провела руками по своей простоволосой голове, тихонечко завыла.
– А я не за травами! – с досадой сказал Василь. – На болоте, тут поблизости, плавун видели. Здоровое такое бревно! Древесина, сказали, вся чёрная, но не гнилая, а как кость. Видали вы когда-нибудь, например, шахматы чёрные из кости? – Он с надеждой уставился на Ареса.
– Шахматы видали. А что за плавун?
– Это типа местный дрифтвуд, – не отрываясь от экрана мобильника, пояснила Аграфена. – Древесина такая промаринованная, законсервированная. Очень дорогая.
– Вот! – закивал Василий. – Видите, и ваша девушка подтверждает, что я не вру!
– По ходу, они и в самом деле не врут, – сказал Арес, отходя от окошка. – И сигнализация не срабатывает.
Снаружи сначала завыли волки, а потом следом за ними санитарка Анюта.
– Ну что? – Стэф шагнул к двери, положил руку на засов, – впустим бедолаг? Нет в местном фольклоре демонических санитарок и упырей-краснодеревщиков четвёртого разряда, а? Что скажешь, Аграфена?
Аграфена ничего не ответила. Может, даже и не расслышала.
– Если их прямо у нас на пороге порвут псы, мы этого себе никогда не простим, – сказал Арес неуверенно. – К тому же уже почти рассвет. Нежить вроде только по ночам шастает. Я открываю, а ты от греха подальше
Он уже потянулся к засову, когда в его плечо вцепилась Аграфена. Больно вцепилась. Прямо ногтями.
– Стой! – прошептала она испуганно. – Не впускай их!
– Что такое? – Арес так и замер с протянутой рукой. – Вспомнила, что марёвки бывают перестарками? Эти ж вроде выглядят нормальными людьми. Местные. Санитарка и плотник-краснодеревщик.
– Ага, местные. – Аграфена сглотнула. – Местные. Вот только боюсь, мёртвые. Пропали без вести в две тысяча двенадцатом. – Она сунула под нос Аресу свой мобильник. – Они сказали, чтобы мы позвонили, а я решила погуглить. Нет их, ребята, сгинули на болоте…
– Сгинули, а теперь, выходит, восстали? – Арес убрал руку с засова. – Типа болотные зомби? Мало нам марёвок! Аграфена, в местном бестиарии что-нибудь говорится о зомби? – спросил он.
– Нет у нас тут никаких зомби!
– И сигнализация не сработала.
Они разом посмотрели на Стэфа, предоставляя право принять решение ему. Стэф со вздохом подошёл к окошку.
– Ну что, ребятушки? – затянул плотник-краснодеревщик. – Впустите вы нас, или нам тут ложиться помирать?
– Василий, какой сейчас год? – спросил Стэф, упёршись ладонями в подоконник.
– Ты издеваешься, что ли, парень? Некогда нам тут загадки разгадывать! – взвыл Василий.
– Двенадцатый! – Высунулась из-за его спины Анюта. – Сейчас двадцать первое сентября две тысячи двенадцатого года!
– Какого ещё сентября? – возмутился Василий. – Рехнулась, что ли, пока по болоту бегала? Вчера было тринадцатое августа, а сегодня, стало быть, четырнадцатое! Слышите, ребятки?! Четырнадцатое августа две тысячи двенадцатого года!
– Охренеть, что творится, – простонал Арес. – Какие забавные и забывчивые зомби!
– Может, и не зомби, – задумчиво сказал Стэф.
– Может, и не забывчивые, – поддакнула ему Аграфена.
– А нам что теперь делать? – Арес посмотрел на засов. – Впускать? Не впускать?
Ответить ему никто не успел. С той стороны, из-за запертой двери послышался уже даже не вой, а громкий рык. Закричал краснодеревщик Василий. Истошно завизжала санитарка Анюта. Арес с Аграфеной сунулись к окну. Мглу с той стороны теперь подсвечивали не только первые рассветные лучи, но и несколько пар оранжевых огней. Огни эти двигались, и у Ареса не оставалось никаких сомнений, что это не просто огни, а глаза, оранжевые волчьи глаза. Или пёсьи…
– Нет, я так не могу, – мрачно сказал Стэф и распахнул дверь. Карабин он держал наизготовку.
Арес и Аграфена сгрудились за его широкой спиной.
– Входите! Быстро! – велел Стэф, и Арес застонал. Вот зря он это! Упыри, говорят, без приглашения войти в дом не могут, а вдруг Василий с Анюткой упыри? Вдруг тут и такое водится?..
Они не вошли. Они вытянулись по струнке. Плечом к плечу как новобранцы. Стало видно, что Василий сильно ниже Анюты. Стало видно, что они не совсем люди…