Мария-Антуанетта. С трона на эшафот
Шрифт:
Охота получилась так себе, но когда уселись передохнуть, Людовик завел разговор об интересах внука, спросив, чем тот увлекается. Сначала Бэри привычно мямлил, но потом разговорился, и король с изумлением узнал, сколь многим увлекается Людовик, какие у него замечательные руки, какие собраны коллекции, какие обширные интересы… К сожалению, в список этих интересов не входила дофина.
У деда хватило такта не интересоваться вопросами интимных отношений, он только спросил:
– А чем увлекается дофина?
Бэри махнул рукой:
– Пляшет вместе с Артуа и подругами.
–
– Мне? Нет, месье, не интересно. Я не умею плясать.
– Мой друг, – дед, кажется, впервые за столько лет назвал внука не Бэри, а другом, отчего дофин даже вскинул на него глаза, – вам нужно постараться увлечь ее хотя бы какими-то своими интересами и заинтересоваться ее. Пусть не танцевать, но хотя бы присутствовать на вечерах. Изредка, – ожидая возражений, быстро добавил король.
– Чем я могу заинтересовать дофину? Она не любит чинить замки или работать вместе с каменщиками.
– Книгами, своими знаниями… Вы должны быть как можно больше времени вместе.
– Мы и так вместе, – поморщился внук, понимая, что разговор все же движется к крайне неприятной ему теме.
Чувствуя, что возникший доверительный тон вот-вот сойдет на нет, Людовик спросил откровенно:
– Вам не нравится дофина? Она похорошела в последнее время, стала женственной и очень соблазнительной.
– Нравится.
– Тогда в чем дело, друг мой? Врач сказал, что у вас все в порядке.
– Не все. Но я справлюсь. Нужно только время, – вскинутые на деда глаза молили оставить его в покое, дать возможность решить все самому.
Король Людовик очень не любил, когда его просили о чем-то таком, чего он не может сделать или обещать, он ненавидел настаивать, в этом внук пошел в деда. Но черта характера, едва проявлявшаяся у Людовика XV, у внука приобрела гипертрофированные размеры, Людовик Август был патологически нерешителен.
Дед смутился:
– Да-да, конечно!
На этом воспитательная беседа закончилась, оставалось ждать, когда наконец внук решится, но король возвращался с охоты с чувством выполненного долга.
Поэтому ли или невольно, но дофин и дофина действительно стремились лучше узнать друг друга. Никогда не интересовавшаяся чтением, тем более серьезным, Антуанетта неожиданно принялась за историю Англии, а дофин согласился посетить вместе с ней оперу и даже попытался взять несколько уроков танцев. Глядя, как муж старательно пытается попасть в такт музыке и при этом наступает на ноги обучавшему его танцору, Антуанетта с трудом сдерживала улыбку и даже аплодировала. Она поняла, что во избежание насмешек со стороны все того же противного Станислава Луи лучше сидеть на стуле, пока другие танцуют.
Самого Станислава, пытавшегося насмехаться над братом, Антуанетта ловко поставила на место, да так, чтобы слышал Луи. Граф Прованс принялся изображать, как неуклюже движется дофин, тогда дофина ахнула:
– Граф, мне кажется, за последнюю неделю вы еще больше растолстели! – она критически оглядела его и мужа и покачала головой. – Вы стали куда толще Луи. Осторожней, так можно превратиться в бочку. Бедная Жозефа, вы стали слишком
У Станислава перехватило дыхание, дерзкую речь дофины слышал только ее муж, глаза которого явно заблестели от удовольствия, но все равно это было откровенным оскорблением. Справившись с собой, граф ответил так же дерзко:
– Зато вы стали совершенной щепкой!
Но Антуанетта уже имела опыт словесных перепалок с гораздо более острыми на язычок соперницами, а потому не растерялась. Она чуть покачала юбками, демонстрируя свою грациозность, с удовольствием провела руками по тонкой талии и дерзко объявила:
– Вы правы, мою талию не приходится утягивать четырем камеристкам сразу, она и без того тонка. Это несомненное достоинство. И Луи очень нравится, – дофина повернулась к мужу, как бы призывая того в свидетели. Довольный неожиданной поддержкой Луи Август кивнул.
Антуанетта подхватила своего супруга под ручку и, смеясь, потянула его за собой:
– Пойдемте, Луи, нам еще нужно позаниматься историей, вы обещали мне рассказать что-то интересное об этой Англии.
Дофин был очарован, а его давний соперник – брат повержен. Антуанетта понимала, что завела себе врага, тем более Станислав не единожды давал ей понять, что слегка влюблен. Но ей было на принца наплевать, потому что собственного супруга после такой ее выходки словно подменили.
Он действительно долго и нудно пересказывал ей английскую историю. Сначала Антуанетта с трудом сдерживалась, чтобы не зевнуть, это обидело бы Луи смертельно. Но немного погодя вдруг обратила внимание на то, как изменился супруг, куда девалась сонливость и медлительность, глаза блестели, речь стала напористой, он как-то даже подтянулся… Невольно прислушавшись, Антуанетта просто увлеклась. Оказалось, что и в истории можно найти много интересного, а уж судьба несчастной Марии Стюарт, казненной по воле своей собственной тетки, английской королевы Елизаветы, увлекла.
– Ах, как можно казнить королеву?! Елизавета – мерзкая завистница, она убила Марию Стюарт просто из зависти к ее красоте. Мне жаль невинную королеву Марию!
Однако Луи был несколько иного мнения о Марии Стюарт, он подробно поведал изумленной супруге обо всех, кто погиб по вине шотландской королевы.
– Луи, откуда вы все это знаете?!
– Из книг, – почти смутился супруг, протягивая Антуанетте толстенный фолиант по истории Англии.
В тот же вечер он, нечаянно оказавшись перед большим, в полный рост зеркалом рядом с женой, вдруг остановился и с грустью констатировал:
– Вы правы, мы со Станиславом слишком толсты. Я толще вас в два раза.
И в этот момент Антуанетта показала свои лучшие качества – доброту и находчивость. Она критически оглядела мужа и себя в зеркале и беззаботно пожала плечами:
– В полтора. Это Станислав в два.
Ответом был смех дофина, который так редко слышали в Версале.
А ночью случилось то, что должно было произойти давным-давно, – Антуанетта стала женщиной. Смущенный свершившимся и счастливый, Луи лежал, уткнувшись в плечо жены и бормотал: