Мария-Эстелла, или Призраки из прошлого

Кальк Салма

Вот не было печали! Ещё только пристального внимания семейства к её жизни Элоизе и не хватало для полного счастья!

— И что они про это говорят?

— Да почти ничего, на самом деле, — нахмурилась Анна. — Значительно так смотрят и улыбаются. Бабушка его вправду очень хвалит, она, кажется, знает его семью.

— И пусть улыбаются, сколько им захочется.

— Правда, а даже если и роман — что в этом особенного? — хитро прищурилась Анна.

— Нет никакого романа, — отмахнулась Элоиза.

— Ага,

кому другому расскажи, может быть поверит. Видела я, как он на тебя смотрел. Знаешь, как будто… как бы это сказать… ты для него как луч солнца посреди отвратительной погоды.

— Скажешь тоже, — хмыкнула Элоиза, но больше для порядка, потому как она сама там была и всё видела. — Вообще, даже если тебе кажется, что в отношениях каких-то людей всё просто и однозначно, не забывай, что ты можешь о чем-то просто не знать.

— Ладно, не хочешь говорить — не говори, — пожала плечами Анна. — Скажи, а вчерашнее желе можно попросить?

— Не факт, что есть именно оно, но какие-то десерты есть обязательно.

Им принесли корзиночек с кремом и фруктов со взбитыми сливками.

— Я хочу остаться тут жить! Когда в следующий раз ко мне поедешь, привези пожалуйста что-нибудь вкусное, хорошо?

— Хорошо, это несложно.

После обеда они сходили к собачьим вольерам, Анне разрешили погладить взрослых псов и рассмотреть щенков, она очень сожалела, что в Санта-Магдалена нельзя держать личных животных, а то бы она попросила если не щенка, то хотя бы рыбок. Конечно, у монастыря было обширное хозяйство, там хватало и собак, и кошек, и другой живности, и во время изучения ряда дисциплин за ними приходилось ухаживать, но это же не то, совсем не то!

Очарованная всем увиденным Анна очень не хотела уезжать, но отлично понимала, что спорить с грозной директрисой — себе дороже и если она опоздает хоть на минуту, то не видать ей до конца семестра никаких родственников и никаких поездок в город. Поэтому она безропотно переоделась в школьную форму, собрала сумку и села в машину.

По дороге Элоиза вспомнила еще об одном моменте.

— А как у тебя с Терцией? Сработались?

— Да, она сказала, что если я ей прилично сдам анатомию и спецкурс, то в осеннем семестре она возьмет меня волонтером к себе в больницу.

Ага, прилично — это, скорее всего, «наилучшим из возможных образом». Была такая оценка в Санта-Магдалена. Помимо традиционных «отлично», «хорошо» и прочего.

— И каковы твои шансы?

— Да выучу и сдам, что ли сложно?

— А спецкурс? — хитро прищурилась Элоиза. — Это же не подслушивать, о чем в соседней комнате говорят?

Под спецкурсом в случае Анны подразумевались как раз некоторые знания о собственных способностях и умение их использовать.

— Ну… — потупилась Анна. — Потренируюсь. Там не очень много и надо, на самом-то деле.

— И…

ты всё умеешь, и у тебя всё получается?

— Нет, — замотала она головой.

— Кто тебя консультирует?

— В смысле?

— Ну, задания ставит Доменика Терция, исходя из дальнейших надобностей вашей с ней работы, она же разъясняет и тренирует, а кто-нибудь ещё консультирует?

Анна скуксилась.

— Кто? Бабушка сразу сказала, что она в этом полный ноль и в такие дебри не лезет. Мама — сама знаешь. Ну, у нас там еще Грета есть, но она может меньше меня, ей не дают таких заданий.

Гретой, а официально Маргаретой звали дочь кузины Джины, барышню четырнадцати лет, которая училась на два класса старше Анны.

— Хорошо, я поняла. В общем, если возникнут вопросы, звони, — подмигнула Элоиза.

— Эла! Правда? — Анна вытаращила глаза.

— Конечно.

— Ооо, спасибо! Я не уверена, что мне понадобится, я на самом деле еще потренируюсь, но если не смогу что-нибудь сделать — то позвоню, конечно!

— Вот и договорились, — подытожила Элоиза. — А музыку ты ещё не бросила?

— Ага, бросишь тут! А если вдруг понадобится подпеть или подыграть родимой матушке, а я не смогу? Вот неприкольно-то будет! Я и так оставила только фортепиано, гитару, вокал и теорию.

Да-да, раньше была ещё и скрипка.

— А вдруг в жизни пригодится?

— Не верю. Я оперу петь не собираюсь, а для чего еще — не знаю. Вот ты же тоже училась, и много это тебе пригождалось?

— В студенчестве — много. Мы и пели, и танцевали, и играли, чего только не делали.

— Ну ладно, уговорила, — проворчала Анна.

И тут машина остановилась перед воротами обители.

* 40 *

Ровно в пять часов Элоиза и Анна зашли в привратницкую Санта-Магдалена. «На воротах» сегодня была пожилая монахиня сестра Альберта, которая во времена оны училась в школе в одном классе с Розамундой, матерью Элоизы.

— Молодцы девочки, вовремя приехали, — одобрила сестра Альберта. — Эла, тебя ждет матушка Доменика.

— Спасибо, сестра Альберта, я иду прямо к ней. Анна, я надеюсь, что твоя работа была не напрасна, и если что — звони.

— Конечно! Спасибо, Эла, это были незабываемые выходные! — Анна поцеловала Элоизу и умчалась.

Элоиза отправилась наверх. Доменика в самом деле ее ждала, и снова за кофейным столиком.

— Добрый день, Доменика. Я привезла Анну точно в срок.

— Здравствуй, Эла, садись. Я не сомневалась, что ты не станешь нарушать правила. Хотя признайся, хотелось?

— Мне же больше не двенадцать лет, — пожала плечами Элоиза. — Теперь я уже принимаю окружающий мир как данность, даже если мне и хочется, чтобы он был иным. Не знаю, правда, хорошо ли это.