Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Шрифт:
– Кому она нужна? Взбрыкнула со своей самоуверенностью, вот и получила по заслугам. Стелилась бы перед свекровью, сейчас шла бы с очередным Валуа под венец. – Он вздохнул: – Только бы не сунула голову в петлю в Шотландии…
Но обоим де Гизам было откровенно не до бесполезной для них теперь племянницы, они могли сколько угодно разыгрывать грусть и даже отчаянье по поводу ее отъезда, как это делало множество актеров вокруг, но куда больше братьев Гизов занимало противостояние с королевой-матерью.
Вот уже с берега махали надушенными кружевными платочками, для вида прикладывая
– Милая Франция… неужели я больше не увижу тебя?
Мария не смогла дольше терпеть, удалилась к себе в каюту и, бросившись ничком на постель, горько разрыдалась!
Отправившись вечером, утром корабль все еще шел в виду французских берегов. Мария снова поднялась на палубу, снова стояла, глядя на далекую землю, и рыдала.
Наконец берега исчезли из вида. Через некоторое время один из матросов тревожно показал вперед:
– Англичане?!
И вдруг Мария поняла, чего хочет больше всего: чтобы путь им преградил весь английский флот сразу, чтобы ее попросту не пустили в Шотландию! Тогда пришлось бы возвращаться и оставаться, пусть не при дворе, но хотя бы в одном из дворцов, пока этих проклятых англичан не разобьют. Она уже представила себе, как, завидев английские суда, гордо вскинет голову и скажет:
– Не стоит приносить такие жертвы! Я не хочу губить людей, мы возвращаемся!
И даже не было стыдно, куда-то спряталась и сидела до поры тихо гордость, Мария не хотела плыть в Шотландию и готова была цепляться за берег и даже за воду, только чтобы корабль шел не на запад, а снова на восток! Услышав о возможности встретить английские суда, королева поняла, насколько она не хочет на родину!
Но надежде не суждено было сбыться, судно оказалось торговым. Похоже, англичане нарочно увели все свои суда в порты, чтобы ни одно из них даже случайно не столкнулось с судном Марии Стюарт, чтобы не давать повода обвинить себя в чем-то.
Мешал только туман, плотный, непривычный. Пробирались едва ли не на ощупь. И снова Мария втайне молила, чтобы какое-то препятствие помешало им плыть, пусть бы капитан сказал, что таких туманов он в этих местах не помнит, что рискованно двигаться в этой сплошной пелене, нужно поскорее выбираться…
От мостика послышался голос капитана:
– Ей-богу, не припомню таких туманов в этих местах в это время года! – Памятуя, кто на борту, и капитан, и матросы старались держаться в рамках приличия и не произносить вслух грубых слов. Мария замерла, он говорил именно то, чего она так желала! Неужели господь услышал ее молитвы?
Ему отозвался кто-то из помощников:
– Да уж, плыть в таком тумане опасно, нужно поскорее выбираться…
Бедная женщина едва не крикнула: «Обратно!», но помощник закончил фразу совсем иначе:
– … вперед. У берегов Шотландии будет полегче…
Никто не повернул, в сплошной пелене они добрались до Фёрт-оф-Форта и пристали к практически пустому берегу. Пристань была не просто плохой, она едва держалась. Мария в ужасе раскрыла глаза:
– Что это?! Куда мы прибыли?!
– Это Лейт, Ваше Величество, отсюда до Эдинбурга недалеко.
– А… а нельзя ли прямо так туда… – Мария показала на корабль.
Капитан чуть улыбнулся:
– Ваше Величество, Эдинбургский замок там, – он махнул рукой в сторону суши.
Эта его легкая улыбка словно заставила
– Прекрасно! Высаживаемся в Лейте! Где второе судно с лошадьми? Если до Эдинбурга недалеко, то мы доберемся быстро и успеем поужинать в обществе моего братца Джеймса, который, видно, не слишком поворотлив!
Это через несколько столетий Лейт стал частью Эдинбурга, а тогда он был просто маленьким портовым городишком, который разоряли все, кому не лень, все, кто появлялся с моря из туманов. Лейту досталось и от французской эскадры, являвшейся вроде ради защиты из дальнего далека, и от англичан, приходивших с тем же, правда, из мест поближе, и от своих же повстанцев или всех, кто себя таковым объявлял, попросту мародерствуя… Потому Лейт не особо развивался.
Выбравшись на берег, остановились в нерешительности. Судна с лошадьми не было видно, никакого дворца рядом, как добираться к Эдинбургскому замку, непонятно…
На берегу не то что эскорта в белых камзолах, орудийного салюта или фейерверка, но и простых приветствий не было. Под немыслимой моросью, мгновенно промокнув в своих нарядах, прибывшие по узким скользким сходням перебирались на берег. Королева пробовала шутить:
– Мы словно прибыли к дикарям, такое приключение выпадает не каждому! Надо будет заняться этим портом, не дело иметь под боком у столицы столь неприглядное зрелище! Нужно было пристать где-нибудь в другом месте, но, видимо, помешал туман…
Она поймала себя на том, что словно оправдывается перед своими спутниками за неудобства и убогость представшего перед глазами вида.
Но и местное население не спешило приветствовать свою королеву! И тогда она решилась продемонстрировать свою терпимость и милосердие, шагнула к нескольким стоявшим в стороне вовсе не нарядно одетым мужчинам и протянула для поцелуя руку со словами:
– Я ваша королева!
Ни один из них не шелохнулся. В первое мгновение Мария замерла от неожиданности, но потом сообразила, что по привычке говорит по-французски! Едва ли кто-то из местных жителей владел французским. Пришлось вспоминать, как эта же фраза звучит на английском. Услышав звонкий смех королевы, обернулись почти все: чему она радуется?
Но и после повторения фразы никто к руке не подошел, люди просто молча поклонились, выжидающе глядя на разодетую красавицу.
Королева… Одна королева не очень давно померла, а другая живет где-то далеко за морем, кто говорил, что в Англии, а кто твердил, что еще дальше… Может, это она приехала? Так тогда зря. Такой красотке в их краях делать нечего, разве можно ходить по шотландской земле вот так разодетой; только успела спуститься на землю со своего корабля, а уже промокла. Как же она пойдет в Эдинбург дальше в таких туфельках-то? Ну, такие женщины, понятно, они ничего не соображают в нормальной одежде или обуви, а куда смотрели мужчины, что прибыли с ней? Тоже разодетые глупцы. Нет, она быстро уплывет обратно, ей не понравится в Шотландии. Да и пусть, кому нужна в их краях такая красотка? С ней не попляшешь, не поговоришь… Щебечет на своем языке что-то непонятное…