Мария, тайная жена

Гайяр Робер

— Жюли, — проговорила она с досадой, — ты прекрасно знаешь, что я не желаю видеть этого человека. Передай ему: я устала и вообще никого не принимаю во время сиесты.

— Но я не могу ему это сказать, сударыня! — воскликнула Жюли.

— И почему же?

— Да потому, что он вот такой! — ответила Жюли и постаралась изобразить Лефора.

Она надула щеки, выпятила грудь, изогнула крутые бедра и, подбоченясь, степенно прошлась по комнате, покручивая воображаемые усы.

— Ты должна набраться храбрости, —

заметила Мария. — Я не хочу, чтобы меня сегодня беспокоили, так и передай ему! В конце концов всем известно, как я страдаю, — добавила она с внезапным раздражением. — Генерал в плену, и никто не знает, когда и на каких условиях его отпустят. И тем не менее каждый день кто-нибудь приходит и мешает мне как раз в тот момент, когда я думаю о нем. Мне все это надоело. Я больше никого не хочу видеть. Ты понимаешь? Не хочу никого видеть.

— Но, сударыня, — уныло протянула Жюли, — то же самое я уже говорила ему, и вы знаете, что он ответил? Он покрутил ус — вот так — и сдвинул брови — вот так — и потом заорал: «Если твоя госпожа через пять минут не спустится вниз, я изрублю тебя, молодка, на мелкие кусочки!»

Прежде чем повернуться к Жюли спиной и тем самым дать понять, что она не станет больше слушать никаких возражений, Мария сказала:

— Тем хуже для тебя. Тебе придется позволить ему изрубить себя на мелкие кусочки!

Однако ее слова заглушил зычный голос, прозвучавший во дворе прямо под окнами спальни.

— Эй там, наверху! — орал Лефор во всю глотку. — Есть ли кто-нибудь живой в доме в отсутствие генерала? Эй, Жюли!.. Кинк! Если я сейчас же не получу ответа, за меня начнут говорить мои пистолеты! Черт побери! Неужели нужно поджечь эту развалюху, чтобы выкурить крыс?

Жюли побледнела, а Мария опустила ноги на пол и села на край кушетки.

— Это он, сударыня! — прошептала девушка, побледнев от страха. — Уверяю вас, этот человек способен на все!

— Хорошо, — сказала Мария. — Попроси его немного потерпеть. Я приму его.

Неохотно поднявшись, Мария накинула светло-зеленый халат, который выгодно подчеркивал цвет ее карих глаз. А Жюли спустилась вниз к Лефору.

Она нашла его в передней шагающим из угла в угол, но сравнительно спокойным. Длинная шпага колотила ему по ноге, и этот звук сливался со стуком его каблуков. Ухватившись одной рукой за подбородок и сдвинув брови, Лефор, очевидно, о чем-то размышлял. Увидев, однако, Жюли, он оживился, и его губы растянулись в широкой ухмылке.

— Наконец-то! — воскликнул он. — А где твоя госпожа?

— Она сейчас выйдет, — ответила Жюли. — Просила вас проявить немного терпения.

— Ну вот, девушка, — произнес Лефор, торжествуя, — что я тебе говорил?

Жюли уже хотела уйти, но Лефор загородил ей дорогу.

— Думаешь, можно захлопнуть дверь перед носом Ива Лефора? — начал он сладким

голосом, который постепенно усилился. — Нет, красавица! Ни одна дверь еще не устояла передо мной, ни одна! Честное слово дворянина! Ни дверь, ни женщина, если уж на то пошло. А на моем пути встречалось много разных дверей и не меньше женщин. Тонких и толстых, больших и маленьких, некоторые с двумя отверстиями для ключа — наверху и внизу. И всех я одолел — девушек, женщин и двери — каждую из них! Я справился с ними с помощью кинжала и меча, пушки и кулака. И учтивого обхождения! — добавил он, подмигнув.

От подобных слов у Жюли закружилась голова и перехватило дыхание, и она была не в состоянии что-либо ответить. Совершенно завороженная, она лишь таращила глаза на стоявшего перед ней гиганта. Ее восхищало и приводило в трепет наличие в нем того, чего недоставало большинству ее многочисленных любовников.

— Двери и женщины, — продолжал Лефор. — Я хорошо их знаю. Особенно женщин! Пусть меня повесят, если какая-нибудь женщина рассталась со мной без разбитого сердца и без слез! Ты умная девушка, Жюли. Я это сразу заметил… И ты, знаешь ли, мне нравишься!

Лицо Жюли раскраснелось, и Лефору было ясно, что стоит только протянуть руку, чтобы сорвать плод, так быстро созревший под влиянием его проникновенной речи. Однако какой-то шорох заставил его обернуться. По лестнице, величественно ступая, спускалась Мария.

Лефор поспешно отдернул руку от талии Жюли и, выпрямившись во весь рост, снял широкополую фетровую шляпу и приветствовал хозяйку дома низким поклоном, почти касаясь париком пола.

— Господин Лефор, — начала Мария, — какое у вас ко мне неотложное дело?

С важной медлительностью Лефор надел шляпу и, засунув большой палец левой руки за пояс, положил правую ладонь на эфес своей шпаги.

— На острове идут всякие разговоры, сударыня! — проговорил он. — Да, всякие разговоры. Другими словами, есть люди, которые плетут интриги, замышляют измену! Когда пастух отлучается, овцы воображают, что они волки… то есть они хотели бы быть волками и лягаться, как ослы!

Мария присела и пригласила гостя последовать ее примеру.

— Господин Лефор, — сказала она, — будьте добры, выражайтесь яснее. Обилие намеков и иносказаний приводит меня в замешательство.

— На Мартинике, сударыня, — ответил Лефор, — живут подлецы — их, может быть, десять, двадцать или даже тридцать человек, — которые деятельно готовятся играть первую скрипку на острове. Они пока препираются — кому быть павлином, а кому — лебедем, кто будет вороной, а кто сорокой… а поскольку у них еще нет орла, каждый хочет взять на себя роль стервятника! Все они грызутся между собой за это место, чтобы заполучить его власть, сесть в его гнездо и наслаждаться его привилегиями!