Мария, Владычица островов
Шрифт:
Без лишних слов она решительно подвернула подол юбки, засунув его за пояс, и смело перелезла через леер, к которому была привязана веревочная лестница. Твердо становясь на ступеньки своими маленькими ножками и сжимая изо всех сил толстую веревку, она начала спускаться.
Матросы в шлюпке внизу уже сидели на веслах. Они с интересом наблюдали за ее спуском. Ветер играл ее нижними юбками, открывая стройные, восхитительной формы ноги в золотистых шелковых чулках.
Мария была, наверное, уже на середине лестницы, когда услышала, как облокотившиеся на планшир матросы шепчутся друг с другом.
Ее вес оказывал на лестницу действие маятника, отчего она раскачивалась, то ударяясь о борт корабля, то взлетая в воздух. Мария машинально попыталась прекратить это раскачивание, вытянув ногу, потом почувствовала, что краснеет, когда поняла, как много она только что позволила увидеть наблюдателям внизу. Однако стыдно ей не было. Жар солнца, теплые прикосновения ветра, сладострастность ароматного воздуха затронули в ней струну чувственности, заглушившую все ее смущение.
Она подумала о Жаке, представив его внизу в лодке, в полном смятении, как и матросы, слишком долго переносившие вынужденное воздержание. Сходя с лестницы, она улыбалась про себя.
Обитатели форта, столпившиеся под его стенами, не упустили ничего из всей процедуры спуска Марии с палубы "Веры". Все это были люди, закаленные трудом и опасными изысканиями в неизведанной горной стране; может быть, многие годы они в поте лица трудились на своих плантациях, и новоприбывшие из Франции часто казались им чересчур утонченными со всеми своими пудрами и помадами. Своим поступком Мария восхитила и завоевала их сердца.
Она была слишком далеко от берега, чтобы услышать возгласы одобрения, раздавшиеся, когда она ступила в шлюпку. Хотя никто из зрителей не знал, кто она, и хотя они не могли видеть почти ничего, кроме ее юбок и пены белых кружев, лишь в воображении наслаждаясь зрелищем, которого удостоились находившиеся в шлюпке матросы, все они - и колонисты, и негры, и солдаты, приветствовали молодую незнакомку как женщину, полностью отвечающую требованиям тропиков.
Равномерными ударами весел матросы двигали шлюпку по прозрачной воде залива, в глубине которого кораллы образовывали замысловатые узоры разнообразных оттенков.
Мария не сводила глаз с форта. Вот, думала она, эта жалкая деревушка, где она будет вынуждена жить в окружении подозрительных авантюристов, приехавших на Острова в надежде сколотить состояние.
Почти все эти люди стояли сейчас перед ней. Там были и обладатели шляп с плюмажами, и колонисты, и рабы. Хотя до этого она видела негров всего один раз, в Дьеппе, на борту пришедшего из Африки судна, они совершенно не вызывали у нее любопытства, так как все ее мысли сосредоточились на дю Парке.
Официальный статус Сент-Андре позволял ожидать, что губернатор острова выйдет из форта поприветствовать его. Мартинику не только предупредили о прибытии главного интенданта, но даже сообщили название корабля, на борту которого он находился. Кроме того, "Вера" уже простояла некоторое время на якоре непосредственно в виду форта.
Однако Мария тщетно искала Жака среди встречающих на причале. Она пыталась представить себе, какую одежду он носит в этом тропическом климате,
Ее мечтания были внезапно прерваны сильным толчком, от которого ее швырнуло вперед, и она увидела, что люди выпрыгивают из шлюпки, чтобы вытащить ее на берег, так как вода все еще плескала в борта. Потом она почувствовала, как ее поднимают с сиденья. Какое-то мгновение она пыталась сопротивляться сильным рукам, державшим ее осторожно, но крепко. По запаху табака она сразу догадалась, что это были руки помощника капитана лейтенанта де Валенкура. Она улыбнулась ему, и офицер ответил ей улыбкой, выражавшей одновременно гордость и восхищение.
– На этот раз, - сказал он, - вам придется подчиниться, если вы не хотите шлепать по воде. Без дальнейших разговоров он понес ее на берег, по мере возможности растягивая эту процедуру; достигнув песчаного пляжа, он неохотно поставил ее на ноги. Мария не обратила внимания на толпу людей, окруживших их, чтобы посмотреть на отважную молодую женщину, самостоятельно спустившуюся по борту корабля. Она прощалась с молодым офицером, чье общество помогло ей скоротать так много долгих дней в море.
– Прощайте, господин лейтенант, - сказала она.
– Хотела бы я знать, встретимся ли мы когда-нибудь снова?
Он снял свою кожаную шляпу и хотел поклониться в знак прощания, когда она протянула ему руку для поцелуя. Он поднес ее к своим губам. Но ее мысли уже унеслись прочь. Разве не стояла она на той же самой земле, что и дю Парке? "Быть может, - думала она, - стоит мне повернуться, и я увижу его у себя за спиной". В неожиданном восторге она закрыла глаза. Думая, что это он является причиной ее волнения, лейтенант вспыхнул от удовольствия. Наконец она отняла руку, которую тот был бы рад подержать подольше, и еще раз мягко сказала:
– Прощайте!
Молодой человек довольно неловко повернулся и пошел обратно к шлюпке. Озираясь вокруг, Мария поняла, что стала центром всеобщего внимания, и прочитала в глазах людей восхищение, уважение и обещание величайшей преданности. Она поднялась на цыпочки в попытке увидеть губернатора, но, не обнаружив ни одного знакомого лица, сказала:
– Я мадам де Сент-Андре, а мой муж - новый главный интендант. Разве здесь нет губернатора?
Тут она заметила человека, пробирающегося сквозь толпу, по-видимому, с намерением подойти к ней. Когда наконец ему это удалось, он снял шляпу и, поклонившись так низко, что разноцветные перья проехались по песку, сказал:
– Я имею честь засвидетельствовать вам свое величайшее почтение, мадам. Губернатор послал меня поприветствовать вас от его имени, поскольку чрезмерная занятость делами колонии, к несчастью, не позволила ему прийти лично, как он хотел. Он просил меня передать вам свои извинения.
Мария стала холодна как лед. Она пристально смотрела на стоявшего перед ней человека, высокого, с могучим сложением и почти дочерна загорелым, опаленным солнцем лицом, которое выражало холодную сдержанность. По знакам различия она определила, что он капитан артиллерии. Наконец она спросила: