Марийон, Зима в Венесшале
Шрифт:
– Ну ты, если верить тебе, так вообще принц!
– Ну да, есть грех, каюсь. В общем, фарт мой закончился, рыцарь из игры раньше вышел, и остались мы с Гранже один на один. Я думал, вот-вот отыграюсь, но тому как карта пошла и вся в масть, остался я без денег, без слуги, хорошо хоть место на корабле есть. Эх, какие у моего старика Маркуля глаза были, когда я ему сказал, что он у Гранже остается. Но я честно заверил, что как только домой доеду, так сразу деньги за него вышлю. Чтоб не переживал! Вот старый дурак, убежал куда-то! Где-то он теперь бродит. В общем, больше я садиться за карточный стол
– Ага..
В порту было полно народу. Сначала Мари и Лекс остановились в тени двор и стали оглядываться в поисках амбалов от Гранже.
– Вот они! Возле самого трапа трутся. Ты смотри, а.
Двое сегодняшних знакомых стояли возле огромного корабля с выведенным белыми буквами на боку названием «Гнев единобожий». Мари всю жизнь прожила у моря и видела в своей жизни много кораблей, но никогда еще ей не доводилось не то, что плыть, а даже просто подняться на борт.
Один амбал что-то выяснял с матросом, стоявшим возле трапа, второй озирался по сторонам. Мари и Лекс присели за небольшой баллюстрадкой и не высовывались. Наконец, амбалы решили также занять наблюдательную позицию и отошли в сторонку, видимо, чтобы не спугнуть.
– Слушай, Леона, у тебя там в арсенале нет никаких магических штучек, для отвода глаз там или еще чего?
Мари призадумалась.
– Я не уверена. Даже, если и есть, то есть вероятность, что я его неправильно использую и выйдет еще хуже.
– А какие есть варианты?
– Слушай, на – Мари достала из саквояжа юбку, платок, кофту и чулки. – Переодевайся, пойдем как две дамы. Ты легко сойдешь за хорошенькую блондинку.
– Так. План есть. Уже хорошо. Но погоди, амбалов мы, может, и обманем, а как нас матрос пустит. Он наверняка с ними в сговоре.
Мари опять призадумалась. Достала из саквояжа маленькую потрепанную книжицу, исписанную непонятной вязью и сосредоточенно стала листать.
– Ну и каракули. – заглянул Лекс через плечо. – Как ты там разбираешь, что написано. Мари шикнула на него и продолжила думать.
– Так. Была не была. – она достала из кармашка маленький складной ножик и платок. – Прости Лекс. – при этих словах быстро кольнула ножом руку принца и приложила платок.
Лекс взвизгнул как девочка, чем привлек лишнее внимание, благо до амбалов было далеко.
– Спокойно. – Мари достала спички, подожгла краешек платка, тихонько бормоча слова из книжицы, а затем собрала пепел в оставшийся кусок целой ткани.
– Переодевайся давай. – она подпихнула Лексу одежду, да поаккуратнее, это единственная моя одежда.
– Подумаешь, – сказал тот, удаляясь за угол – я свою и вовсе проиграл почти всю, кроме вот этого костюмчика.– О, Единобоже! Как вы это надеваете!
– Не смей порвать мне чулки! – зашипела на него Мари.
– Не паникуй.
Спустя пару минут из-за угла вышла дамочка приятной, пусть слегка грубоватой, но не лишенной некоторого шарма наружности.
– Эх, это ж как хорошо, что Маркуль вчера перед игрой меня выбрил как следует! Золотые руки у человека.
– Давай платочек помогу завязать. Ну ты просто конфетка, Лекс! Губки подкрасим.
Лекс послушно вытянул губехи вперед, и Мари аккуратно подкрасила их кисточкой с коралловой помадой.
– Наш
– В смысле? – возмутился Лекс. – Я соблазнять никого не планировал. Я берегу себя для того самого, единственного.
– Пойдем уже. Увереннее, спокойно. Мы не торопимся, мы прогуливаемся. Меня они надеюсь, не запомнили, я стояла к ним спиной. Сейчас мы поднимемся по трапу, ты просто будь спокоен. Если у нас все получится, то просто скажешь матросу проводить нас в каюту, которую ты зарезервировал. Вот сейчас, а нет, стой. Кто-то еще там есть.
Они подождали, пока матрос поговорит с проходящим мимо человеком и останется один.
– Все, пошли. – шепнула Марийон Лексу. И они двинулись к трапу, делая вид, что заняты милой беседой, солировала в которой Марийон.
– Так ты представляешь, – говорила Мари подруге, которая держала ее под руку, а другой рукой несла мяукающую переноску. – Там эти духи стоили в два раза дороже! Я им говорю, вы что, мошенники творите! У вас тут ни амбры натуральной, ни бергамота, а цены ломите невообразимые!
– Дамы, вы ошиблись судном, наверное! Круиз по Западному побережью далее, это вам на «Морскую богиню»! – забасил усатый матрос, оглядывая Мари и Лекса.
Мари вдохнула поглубже, поднесла раскрытую ладонь ко рту и резко дунула. Мелкие частички пепла попали матросу в глаза и нос и резко чихнул.
– Это что.. Вы что.. Ааппчхи! – он опешил, чихнул и вдруг глаза его умаслились, он оглядел «дам» с ног до головы еще раз и задержал подобострастный взгляд на Лексе:
– Чем могу быть полезен столь прекрасным дамам? Все, что угодно, лишь позвольте прикоснуться к вашей прекрасной ручке.
Лекс сначала тоже опешил, а затем быстро сориентировался и сказал:
– Проводи нас в каюту, зарезервированную для Александра Стефана Ванброддена со слугой. Тогда я разрешу тебе прикоснуться к моей руке.
В глазах матроса зажглась надежда.
– Так скорее же, пойдемте!
– А этих двоих – Лекс коротко кивнул на амбалов. – Не пускать на корабль ни под каким предлогом. Понял?
– Понял, моя булочка, понял!
И матрос повел их к каюте. Едва Мари ступила на корабль, как сердце у нее бешено застучало. Никогда в жизни она не покидала сушу, хотя вся ее судьба была связана с морем. Она родилась в бедном пригороде Дивска, расположенного на морском побережье. Ее немолодой муж всю жизнь держал рыбный прилавок, а после его смерти и она сама продолжила это дело и много работала с местными рыбаками и моряками. Море же принесло ей самое большое приключение в жизни, перевернувшее весь ее мир с ног на голову. Но никогда она не ступала на борт настоящего окрабля. И теперь она чувствовала, что впереди ждут удивительные события.
Наконец, после бесконечно долгих, как показалось Мари, петляний по кораблю, они дошли до небольшой дверцы в ряду других подобных дверей.
– Вот ваша двухместная! – матрос кивнул и застыл в ожидании награды.
Лекс слегка помедлил, но все же протянул руку. Матрос с непередаваемым пылом приник усами к руке Лекса, которую тот в ужасе отдернул.
– Эй, эй, мы так не договаривались!
– Прости, моя нежность, не удержался!
– Все, иди на пост.
Матрос с видимым сожалением повиновался.