Марк Дарков в Долине Желаний
Шрифт:
Мишкина помнила, что планшетник Марка лежал в его синем рюкзаке, который был спрятан под поистине королевской кроватью Доминики. Предвкушая спасение подруги и, что было не менее важным – возвращение безупречной репутации, Стася вошла в обширное помещение. Золотые шторы, словно паруса на корабле, развевались от порывов ветра. Сквозь узорчатые шелковые занавески с трудом просматривалась темная фигура человека, стоящего на подоконнике открытого окна.
Стася хотела думать, что это видение. В одно мгновение она оказалась возле распахнутого
– Стой, – что было мочи крикнула Стася.
Но было слишком поздно. Человек, держащий в руке синий рюкзак, спрыгнул с подоконника и растворился в тумане.
Вместе с ним в тумане исчезла последняя надежда спасти Доминику. Без планшетника, который вор украл вместе с синим рюкзаком, Стася не имела ни малейшего представления, что ей делать дальше.
– Стой, я буду стрелять, – слова сами сорвались с губ Главы Следственного Управления.
Стася не помнила, как вытащила из своей сумочки Целемёт. Она не помнила, как вытянув руки в открытое окно, нажала на спусковой курок и одновременно с этим произнесла слово «преступник». Стася совершенно забыла предупреждение Зелоса: «Не используйте Целемёт, когда на двести процентов не уверены в его необходимости».
Звук выстрела и последующий за ним вскрик вернул Стасю к реальности. Пуля Целемёта, стрелявшего на поражение, попала точно в цель.
Плохое предчувствие мохнатыми лапами сковало тело. Что-то в голосе вскрикнувшего человека вызвало отклик в душе.
Медленно, намного медленнее, чем движение дождевого червя в знойный день, до Главы Следственного Управления начал доходить смысл произошедшего. Она, Анастасия Мишкина, только что выстрелила в человека. И пока она находится в бездействии, он лежит, истекая кровью, неспособный выдавить из себя и звука, не то что крика о спасении.
Или он уже мертв, покоится на холодной земле, укрытый туманом. Голова Стаси закружилась от напряжения. Мысли, следующая хуже предыдущей, пихали друг друга, будто бы их целью было довести Мишкину до обморочного состояния.
– Помогите, – раздался снизу хрипловато-металлический голос, который разом привел Стасю в чувства.
Она высунулась из окна, пытаясь разглядеть тело раненого человека. Но туман, заручившись поддержкой дождя, скрывал беглого преступника от беспощадного следователя.
Перегнувшись через подоконник, Стася попыталась определить расстояние до земли. Как минимум два метра, не меньше. Если бы ее папа, метр восемьдесят ростом, свесился из окна, держась вытянутыми руками за подоконник, то он вряд ли бы достал до асфальта ногами.
Поэтому прыжок казался Стасе крайне опасным. Можно, чего доброго, руки-ноги переломать. Но жгущие изнутри остатки совести, оказавшиеся не вытесненными загаданным желанием, не давали Главе Следственного Управления отправиться на поиски выхода из Дворца, пока раненый человек посылает, возможно, последние просьбы о помощи.
Зажмурив глаза, Стася спрыгнула.
Фонарик включился не сразу. Сначала телефон выскальзывал из влажных рук, а потом еще и кнопка по непривычке отказывалась нажиматься. Но когда слабый свет все-таки зажегся, он позволил увидеть неподвижно лежащее тело.
Шум дождя и туман, тягучий холод ночи и саднящая рана – все перестало существовать, кроме неподвижного тела.
Стася узнала Марка сразу. Не могла не узнать. Он лежал на спине. От повышенной влажности воздуха темные волосы вновь зашлись кудрями. Выразительные глаза неподвижно смотрели в темное, разгневанное на Стасю небо. Крик прозвучал настолько пронзительно, словно это был второй выстрел.
– Нет!!! Марк!!!!
– Убийца, – раскатисто прохрипел гром. – Убийца.
– Только не это, Марк!
Не поднимаясь с корточек, Стася подползла вплотную к, казалось, застывшему Марку. Она приложила руки к его груди, но не почувствовала никакого движения.
– Марк, скажи, что ты жив… Ты же просто прикалываешь, правда?!
Стасю совершенно не смущало, что она разговаривает сама с собой. Прислонившись к области сердца, Стася абсолютно ничего не услышала. Ни одного стука. Мертвая тишина…
«Мертвая», – от этого слова засосало под ложечкой. Неужели Марк мертв?! Нет-нееет! Нет-нет! Хотелось кричать, но сдавленное горло не извлекало даже писка.
Стася, что было мочи, обняла Марка. Крепче, еще крепче… Пытаясь реанимировать друга, Стася водила руками по промокшей насквозь футболке, пока не наткнулась на что-то не просто мокрое, а липкое… Липкое и теплое… Кровь…
Угрожающе-мощный раскат грома заставил Стасю резко сесть. Она больше не могла сдерживать себя. Вытерев руки о кофту, Стася закрыла ими лицо и горестно зарыдала.
– Марк, – всхлипывала Стася… – Марк, пожалуйста, очнись!
Слезы текли безустанным потоком, перемешиваясь со слезами дождя. Гром взорвался новым раскатом одновременно с очередным приступом кашля, которым Стася начала захлебываться от продолжительных надрывных рыданий.
– Ты не мог умереть… Мы в Долине Желаний… Какого черта она не исполняет моего желания! Я хочу, чтобы Марк был жив! Вот мое желание! Марк, я люблю тебя… Ты же меня слышишь? Прости меня… Прости… Маааарк…
Стася зашлась новым приступом кашля, когда чей-то голос за ее спиной взволнованно произнес: