Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
Ежик, как профессиональный конферансье, схватил этот микрофон в руки, поднес его ко рту, на весь подъезд прогремел его баритон.
– Девчонки, наш вечер открывается белым танцем, сейчас все услышат "Школьный вальс", который объявляется белым танцем!
Где-то в отдалении начала зарождаться так хорошо всем знакомая мелодия. Мелодия приближалась, росла и усиливалась, пока она не загремела на весь подъезд. Под мелодию вальса девчонки подходили к своим мальчикам, они их не приглашали, а просто смотрели им в глаза. Под этим взглядом парни начинали как-то странно суетиться, прятать руки за спину. Но вот первая пара поплыла в вальсе, вторая... вскоре свободных мест на танцплощадке не оставалось.
Танцевали все, но меня почему-то забыли пригласить на этот танец!
Может быть,
Ежик начал так ловко управляться музыкой и танцами нашей вечеринки, что мне было любо дорого на это смотреть! Да и всем танцующим нравился конферанс Ежика. Многие даже подумали о том, что этим делом он всю свою жизнь занимался, никто не знал о том, что Ежик работал простым токарем на простом советском заводе! Чтобы не мешать танцующим друзьям и приятелям, я поднялся на половину лестничной клетки, откуда было удобно наблюдать за танцами и танцующими. Ирка Турецкова в дальнем углу своего медведя Тиму обучала азам хореографии. Тима своими ботиночками сорок шестого размера уже успел за столь короткое время отдавить все ее ножки. Но советская девчонка никогда и не перед чем не остановится, если родина поставила ей такую задачу! А сидел на ступеньках лестницы, не понимая, а зачем меня пригласили на эту танцевальную вечеринку, у меня же пока еще не было своей девчонки, с которой я мог бы сейчас танцевать!
В этот момент по лестнице сверху, вместе с своей мамой спустился тот самый ангел-карапуз, который придумал, что я Лильки Атласовой ухажер. Он хмуро посмотрел на меня, а потом произнес:
– Слушай, ты не будешь против того, чтобы я посидел с тобой, а моя мама с кем-нибудь потанцевала. Она мать-одиночка, бросила институт, чтобы меня воспитать. Вот и приходится ей все свое время вместе со мной проводить. Она же у меня совсем девчонка, ей потанцевать очень хочется!
Я посмотрел на этого бойкого карапуза вундеркинда, затем на его мать. Эта мать-одиночка мне очень напоминала Ленку Ельчанинову, только у этой девчонки были очень грустными глаза. В этот момент на лестничную клетку вышел покурить корнет Азаров. Вы, наверное, помните песню о поручике Голицыне и о корнете Азарове, так Лешку Азарова мы и прозвали корнетом именно за эту его фамилию. Лешка быстро привык к своей кличке "корнет", она ему очень понравилась, на другое имя он перестал отзываться. Даже учителя нашей школы, вызывая Азарова к доске, добавляли к его имени "корнет"!
Вот и я вежливым голосом произнес:
– Корнет Азаров, не были бы вы столь любезными, чтобы подойти к нам?!
Лешка Азаров подошел. При виде карапуза и красивой девчонки, сделал вид, что очень этого испугался, при этом, ляпнув:
– Ну, Марк, ты и даешь! Оказывается, у тебя уже семья имеется?! И сын, такой симпатичный карапуз! Когда вырастет, он обязательно должен пойти в нашу школу учиться!
– Это не его карапуз! А я, не его жена!
– Тут же последовал логичный женский ответ не моей жены, имени этой девчонки я пока еще не успел узнать.
– Корнет Азаров, видимо, вы притворялись, когда в песне утверждаете, что в вас течет настоящая дворянская кровь!
– Продолжил все тот же женский голос.
– Дворянин не может себе такого позволить, чтобы на его глазах мучилась бы одинокая женщина, которой так хочется потанцевать!
Что тут произошло с корнетом Азаровым, у меня слов не хватает для того, чтобы об этом рассказать! Каким-то образом, корнет Азаров в одно мгновение превратилось в само воплощение джентльмена аристократа. Он выпрямился, раздвинул плечи, у него появляется осанка офицера кавалергарда! И знаете, кавалергардским шагом он подходит к этой девчонке, слегка склоняет перед ней голову, чтобы произнести следующие слова:
– Мадам, прошу извинить за свою близорукость и бестактность! Позвольте вас пригласить на вальс?!
Я вот уже два года, как облупленного, знаю этого Лешку, но не помню такого случая, чтобы он так выразительно произносил бы столь чувствительные слова!
– Ма, ты уж иди, потанцуй с корнетом Азаровым! А эта
Вечеринка продолжалась, Володька Ежик, как опытный конферансье заставлял всех, то отплясывать русский народный танец "Барыню", то танцевать сверхмодный американский твист, английский шейк, то снова - неумирающий вальс. Одним словом все веселились, танцевали доупада, даже иногда все танцующие во все горло подпевали певцам исполнителям. Я уже давно обратил внимание на то, что к нашей вечеринке начали присоединяться и жильцы этого самого подъезда. Эти люди моментально включались в веселье. Забыв обо всем на свете, мужчины хватали своих телок за бока и уводили в круг танцующих. Смех и говор людей стоял такой, что иногда заглушал звуки музыки.
Только я и Андрюшка, так звали того вундеркинда, ангелочка и карапуза, мать которого сейчас танцевала с корнетом Азаровым, сидели в одиночестве на ступенях лестницы, мы смотрели бесконечные мультфильмы, но не разговаривали друг с другом.
Пару раз к нам подходил Тима вместе со своей Иркой Турецковой, он интересовался тем, как идут мои дела, не скучаю ли я? Его Ирка, когда увидела ангелочка Андрюху, сидевшего рядом со мной и смотревшего мультики, аж шоколадом растеклась, пытаясь умаслить карапузика, узнать хотя бы его имя. Она тоже, дура, подумала, что Андрюха - это мой сын, так мы были, по ее мнению, похожи! На что карапуз прочел Ирке суровую отповедь маленького наглеца. Суть этой отповеди заключалась в том, что, мол, на чужой каравай рта не раскрывай. От эдакой неожиданности Ирка чуть ли на лестничную ступеньку не присела, но ее вовремя поддержал Тима. Вокруг нас начали собираться и другие ребята. Ежик прибежал с микрофоном в руках и поинтересовался у Андрюхи в отношение того, какую мелодию он хотел бы услышать.
Так этот карапуз, забрал микрофон из рук Ежика, чтобы во всеуслышание заявить о том, что его мама самая красивая женщина на свете, что она - королева сегодняшней вечеринки!
Весь подъезд, а это десять этажей по пять квартир на каждом этаже, стоял и слушал этого маленького бахвала. Я немного приглушил звуки музыки, мне стало интересным, каким же будет конец этой маленькой интермедии. Конферансье Ежик не растерялся, он вежливо, но твердой рукой отобрал у малыша микрофон, это ему не игрушка, и произнес:
– Итак, друзья, мы только что услышали, что Андрюха считает, что его мама - самая красивая женщина, что она настоящая королева нашего бала! Что ж, мы теперь должны взглянуть на эту кандидатуру с тем, чтобы поддержать предложение Андрея. Или королевой нашего бала будем выбирать другую кандидатуру?!
На какое-то время затихли голоса! Звуки музыки были приглушены!
Я поднялся на ноги, глазами начал обшаривать комнаты квартиры Лильки Атласовой, разыскивая корнета Азарова и его дамы. Нашел я их чуть ли не в полном одиночестве на кухне, где они... Нет, они не целовались, они только что познакомились и до стадии поцелуев пока еще не дошли! Они один за другим пожирали салатики, приготовленные другими девчонками. Эти салатики, видимо, были очень вкусными, что эти ребята так ими увлеклись, а может быть они увлеклись компанией друг друга, что так не слышали только что прозвучавшей перепалки в отношении выбора королевы вечеринки! Я тут же на мысленном уровне втолковал корнету Азарову, что он должен срочно сделать. Сам же в это время попытался их магически, разумеется, переодеть так, чтобы они на широкую публику произвели бы должное впечатление!
Вскоре на публике появился блистательная пара, корнет Азаров, одетый в блестящий мундир царского кавалергарда, под ручку вел обаятельную женщину, самую настоящую королеву. Она была умопомрачительно красива, была одета в изумительное длинное вечернее платье модельера Дианы фон Фюрстенберг. Мама Андрюхи в этом наряде выглядела настоящей королевой нашей вечеринки.
Одним словом, никакого голосования не было!
Танцы продолжались до полуночи, они закончились по требованию наряда милиции, который был кем-то вызван из своих. Ведь, мы - советские люди были очень странными людьми, не совсем от этого мира. Мы так любили бросаться из одной крайности в другую...!