Марк и Дракон

Соболь Лев Яковлевич

Рыцарь немедленно впал в ярость и заявил, что в этом замке живут одни трусы и всякое отребье, недостойное рыцарского звания. Начальник караула заверил, что это не так, и что благородный сэр может смело вступить в замок, где есть все что нужно для отдыха и если надо, то и для поправки здоровья.

Это стало последней каплей. Рыцарь заявил, что бросает вызов всем рыцарям замка, если конечно в этом замке есть рыцари, и что он будет ждать в своем лагере. После чего гордо удалился.

Лагерь рыцарь разбил на лугу прямо за городом. Это было крайне некстати. Через десять

дней должна была начаться традиционная осенняя ярмарка. Нужно было начинать устанавливать торговые палатки, готовить площадку для конкурса тыкв и так далее. Но в самом центре луга торчал шатер рыцаря. Он не собирался никуда уезжать и явно ждал, когда на его вызов явятся поединщики из замка.

Каждое утро рыцарь упражнялся с мечом. Затем до полудня стоял в полном рыцарском доспехе, с обнаженным мечом в руке обратившись лицом в сторону города в ожидании.

В полдень из города приезжала тележка, запряженная маленьким мохнатым пони. В тележке по приказу барона рыцарю привозили горячий обед и ужин.

И еще барон особо попросил горожан не смеяться над рыцарем и не обижать его.

Так продолжалось пять дней.

На шестой день в тележке с едой приехал бургомистр города.

Он очень вежливо объяснил рыцарю, что городу нужно готовиться к ярмарке, и поэтому не будет ли любезен благородный сэр рыцарь перенести свой лагерь в сторонку, дабы не оказаться среди торговцев, а это неизбежно произойдет, ведь уже завтра они начнут разбивать свои шатры и палатки, а господину барону и лично ему, бургомистру совсем не хочется, чтобы такой благородный сэр затерялся среди людей низкого сословия.

И тем более не приведи Господь, вдруг кто-то из глупых горожан или деревенщины примет столь благородного рыцаря за презренного торгаша.

Бургомистр говорил очень вежливым и учтивым тоном, даже несколько просительным, тем не менее, создавалось впечатление, что его совершенно не интересовал ответ.

При этом, его правая рука как-бы случайно лежала на рукояти тяжелого метательного ножа, торчавшей из-за широкого пояса бургомистра.

Рыцарь огляделся. Вокруг никого не было. Только бургомистр и пони, запряженный в тележку. И баронский паж, сидящий в тележке. А на коленях у пажа как-бы между прочим лежал взведенный арбалет.

Рыцарь хоть и искал подвигов, оказался не совсем уж полным дураком. Он гордо выпятил подбородок и не дав ответа скрылся в шатре.

На следующее утро луг был пуст.

Глава 2

Примерно так обстояли дела в баронстве, когда на свет появился наш герой.

Папа Марка был потомственным рыцарем, что не мешало ему владеть гончарной мастерской и лавкой. Имея природную склонность к прекрасному, он случайно обнаружил в себе задатки художника и фантазию. Поэтому посуда, из его мастерской, покрытая замысловатыми росписями и веселыми рисунками, пользовалась огромной популярностью во всем баронстве. Он был поставщиком

не только городских трактиров и окрестных постоялых дворов, но и баронского замка.

Сам барон не гнушался посещать гончарную мастерскую с дружескими визитами. Злые языки утверждали, что истинной причиной баронских визитов было не дружеское расположение к мастеру, а желание получить расписанную особенным образом подставку для конкурсной баронской тыквы, тем самым увеличив шансы на победу. Но все это было не более, чем досужие сплетни.

Мама Марка до его рождения успела произвести на свет трех дочерей, поэтому долгожданный наследник был встречен в семье особенно радостно.

Кстати, Марком его назвали в честь одного из евангелистов, а не в честь дедушки, которого звали Густав.

К моменту рождения внука, дедушка был жив и вполне себе здоров. Он был личностью легендарной, даже можно сказать исторического масштаба в рамках баронства. Совсем молодым юношей он появился в этих краях, в составе отряда самого первого из баронов Авиньи.

Несмотря на то, что дедушка заслуженно пользовался уважением не только своей семьи, но и всех жителей города, включая самого барона, сына того самого Авиньи, в последствии родители Марка в разговорах между собой обвиняли во всем, что случилось именно дедушку Густава.

Дедушка обрадовался больше всех, когда в семье наконец-то родился мальчик. Он решил воспитать его достойным продолжателем старинного рыцарского рода. И без промедления и обсуждения с остальными членами семьи начал претворять свое решение в жизнь.

Пока Марк был еще младенцем, дедушка Густав вместо колыбельных пел ему старинные рыцарские баллады и походные песни, которых знал великое множество.

При наличии отличной памяти у дедушки начисто отсутствовали слух и голос.

Баллады в его исполнении звучали неописуемо. Соседские собаки выли в тон его сиплым воплям, которые назывались песней. Лошади беспокойно ржали в стойлах, а скотина металась в хлеву. Первое время прибегали испуганные соседи, думая, что кого-то убивают.

Тем не менее именно под эти ужасающие звуки малыш засыпал особенно быстро и крепко.

Как только Марк научился ходить, дедушка стал преподавать ему основы рыцарской премудрости. Учил фехтовать, сажал на самую смирную лошадь, и тому подобное.

Но самое главное, постоянно рассказывал. Про походы и подвиги, про рыцарские традиции и обычаи, про прекрасных дам, пиры и турниры.

Родители сначала смотрели на происходящее сквозь пальцы, радуясь дружбе дедушки и внука.

А потом стало поздно.

Марку было шесть лет, когда он впервые заявил, что станет рыцарем. Взрослые умилились, посмеялись, сказали что-то вроде "ну разумеется, а кем же еще". Он повторил это в десять лет, что было уже не так смешно, но вроде забавно. В возрасте четырнадцати лет родители обнаружили его с дедушкой на заднем дворе дома за обрядом посвящения в рыцари. Смеяться никому не хотелось.

Марк категорически отказался обучаться чтению и письму у городского пастора, как это было принято, заявив, что благородному рыцарю это не пристало.