Марк Твен
Шрифт:
В одном письме Твена неизвестному корреспонденту говорится:
«…Когда я пытаюсь изображать жизнь, я ограничиваюсь теми ее областями, с которыми знаком. Но я ограничился только жизнью мальчикана Миссисипи потому, что она таит для меня особое очарование, а не потому, что я не знаю жизни взрослых. В начале войны (речь идет о Гражданской войне в США. — М. М.) я две недели пробыл солдатом,и все это время за мной охотились, как за крысой. Знаком ли я с жизнью солдата?..
Да кроме того, я несколько недель ворочал
А кроме того, я был золотоискателем и могу отличить богатую породу от бедной, просто попробовав ее на язык. А кроме того, я был рудокопом на серебряных рудниках и умею отбивать породу, отгребать ее, бурить скважины и закладывать в них динамит…
А кроме того, я четыре года был репортером и видел закулисную сторону многих событий…
А кроме того, я несколько лет служил лоцманом на Миссисипи и был близко знаком со всеми разновидностями речников — племени своеобразного и ни на какие другие не похожего.
А кроме того, я несколько лет был бродячим печатником и переезжал из одного города в другой…
А кроме того, я много лет читал публичные лекции и произносил речи на всевозможных банкетах…
А кроме того, я много лет следил за разработкой дорогого моему сердцу изобретения, истратил на него целое состояние, так и не сумев довести его до конца…
А кроме того, я издатель…
А кроме того, я вот уже двадцать лет — писатель, и пятьдесят пять лет — осел.
Ну так вот: поскольку самым ценным капиталом, культурой и эрудицией, необходимым для писания романов, является личный опыт, я, следовательно, неплохо экипирован для этого ремесла».
Письмо Твена, отрывки из которого приведены выше, относятся к 1891 году. Писатель прожил еще без малого двадцать лег. А за эти годы ему довелось испытать очень многое. Если бы Твен надумал в конце своих дней пополнить письмо, отправленное в начале 90-х годов, новыми фактами, то он имел бы право написать также следующее:
А кроме того, я был богатым человеком и банкротом.
А кроме того, последние годы моей жизни были посвящены яростной борьбе против американского империализма.
А кроме того, я продолжал сражаться с религиозными суевериями, с богом и со всеми теми, кто творит зло, прикрываясь именем божьим…
Да, жизнь американского писателя была насыщена множеством событий, необычайно богата контрастами!
Хотя Марка Твена нет среди живых уже очень много лет, мы все время узнаем о нем что-нибудь неизвестное, даже неожиданное. Уже по этой причине снова и снова возникает необходимость дополнить, переработать посвященную ему книгу.
1
Детство писателя и «Приключения Тома Сойера»
Начнем этот разговор о Марке Твене с того, с чего обычно начинают жизнеописания. Сэмюел Клеменс родился 30 ноября 1835 года в деревушке Флорида штата Миссури. Ребенок был еще совсем мал, когда его родители переехали в поселок, расположенный на реке Миссисипи. Там, в Ганнибале, и прошло детство будущего писателя.
Детство Марка Твена…
Перед нами возникает в ослепительном
Детство Марка Твена…
Эти слова у многих читателей вызовут представление о благословляемом солнцем мирном городишке, о веселой жизни непоседливых мальчуганов.
Кажется, мы видим, как маленький Сэмюел Клеменс и его товарищи белят забор, наслаждаясь своим трудом. Вот начинается драка с незнакомым мальчиком. Дети, конечно, ищут клад. Легкой, подпрыгивающей походкой движется мальчуган, изображающий речное судно. «Подойдя ближе, он убавил скорость, стал посреди улицы и принялся не торопясь заворачивать, осторожно, с надлежащею важностью, потому что представлял собою «Большую Миссури», сидящую в воде на девять футов. Он был и пароход, и капитан, и сигнальный колокол в одно и то же время, так что ему приходилось воображать, будто он стоит на своем собственном мостике, отдает себе команду и сам же выполняет ее».
А теперь мы видим зеленый островок, где царит весенняя природа и нет никого из взрослых. Помните, мальчики съели яичницу из черепашьих яиц, найденных в песке, а затем стали носиться взад и вперед по отмели. Они гонялись друг за другом, «сбрасывая с себя на бегу одежду, а потом голые мчались далеко-далеко, к мелководью, продолжая бесноваться и там. Сильное течение порою сбивало их с ног, но от этого им становилось еще веселее».
Ни для кого не секрет, конечно, что эти строки почерпнуты из книги Твена о Томе Сойере. Но разве, изображая приключения Тома и его друзей, автор не описывал свое собственное детство?! В десятках книг и сотнях статей рассказывается о том, кого из своих родных или близких знакомых писатель воплотил в образах Сида, тети Полли, Гека, индейца Джо. Окруженный спутниками детских лет Твена, Том Сойер превращается во «второе я» самого писателя.
Да, детство Твена, как и детство Тома Сойера, прошло на берегах одной из величайших рек мира. В жизни будущего писателя были и безмятежные дни на островке, который лежит неподалеку от Ганнибала, и озорная радость купания в Миссисипи потихоньку от взрослых, и недовольство унылой школой, где учитель так охотно пользуется розгой, и захватывающие приключения, и счастье близости к девственной природе. Что и говорить, в безудержной энергии Тома, в его тяготении к раздолью и свободе, в буйном воображении мальчика и в его стихийном демократизме, в неутолимой жажде увлекательной, полнокровной жизни и вере в амулеты, в его детских устремлениях и невзгодах сказались различные черты характера самого Сэмюела Клеменса.
Возле Ганнибала, как и около Санкт-Петербурга, в котором развертывается действие «Приключений Тома Сойера», находились таинственные пещеры, в которых можно было заблудиться, как заблудились Том и Бекки. А прототип Кардифской горы, которую, как сказано в книге о Томе Сойере, видно было отовсюду и которая весною сплошь зарастала зеленью, назывался в Ганнибале холмом Холлидея.
О поэзии твеновского детства, о лесах, окружавших Ганнибал, о величии и прелести гигантской Миссисипи, реки — друга и утешителя, источника сказаний реки-кормилицы, реки, заполнявшей чуть ли не весь горизонт мальчишеского сознания, никто не скажет лучше автора «Приключений Тома Сойера».