Маркграф из Преисподней
Шрифт:
— Эта война слишком дорого обходится обеим сторонам, — сказала графиня. — И всё равно конца ей не будет, пока один из родов не падёт. Ну, или пока они не объединятся.
— Объединятся? — насторожился я. — Это как?
Женщина слегка пожала плечами, словно показывая, что в подобный исход сама не верит ни на секунду и упомянула о нём просто так, к слову.
— Например, если ты женишься на одной из дочерей Шуйского. Но он не выдаст никого из них за Пожарского. Маркиз ненавидит нас всем сердцем. Впрочем, это чувство взаимно.
С этим
— Сколько у маркиза дочерей? — спросил я.
— Три. И столько же сыновей. Правда, говорят, его вторая жена снова беременна. Думаю, это правда. Наша разведка обычно не ошибается.
— И сколько из этих милашек на выданье?
— Старшая помолвлена с маркизом Одоевским. Свадьба назначена на ноябрь, кажется. Младшая ещё не достигла нужного возраста. Остаётся средняя. Думаю, Шувалов приберегает её. Не торопится выдать замуж, ожидая партии повыгодней. Да ты её знаешь. Разве что не помнишь. Вы в одной школе учитесь.
О-па! Вот это новость! Значит, дичь водится в нашем лесу, так сказать.
— Школе, куда я завтра должен идти грызть гранит науки? — уточнил я на всякий случай.
— Да, — кивнула графиня. — Только она в параллельном классе. Макс, ты что, решил за ней приударить? Вы ни разу не общались за всё время, что там учитесь. Вряд ли она воспылает к тебе симпатией. Скорее, решит, что ты собираешься отомстить за смерть отца через неё. Если подойдёшь, просто напугаешь девчонку. И потом, я уже сказала: Шуйский её за тебя не отдаст. Ни за что.
— Наверное, ты права. Я спрашиваю из-за проклятой амнезии. Забудь. Что мне предстоит проходить в этой академии? Кажется, тут память меня тоже подводит.
— Лётное дело. Тебе предстоит стать главнокомандующим нашего воздушного флота. Ну, и демонология. Тауматургия, призыв сущностей, создание фамильяров. Чёрная магия, в общем. Куда без неё? Одними боевыми техниками сыт не будешь. Огнём не ударишь по проклятью и болезнь, напущенную ведьмой, им не исцелить. Так что надо быть во всеоружии. Максим, ты что, позабыл всё, чему учился?! — всполошилась вдруг графиня. — Но… это же катастрофа! Ты окажешься слишком уязвим!
— Спокойно, мам. Не всё так плохо. С демонологией у меня как раз более-менее, — если не считать, что я не могу ею занимать, конечно. Но об этом я точно не собираюсь никому рассказывать. По крайней мере, добровольно. — Навёрстывать придётся, в основном, лётное дело. Но ничего. Амнезия ведь не навсегда.
— Надеюсь! — чуть успокоилась женщина. — Постарайся лишний раз о ней не рассказывать. Особенно посторонним. Не хватало, чтобы
— И тогда прощай титул?
— Титул тебе вручат через три дня. Дело не в этом. А в том, что как дали, так могут и лишить. Его Величество очень трепетно относится к тому, кто охраняет границы империи. Особенно с Бундесратом. Так что лучше, чтобы в его голову не закрадывались сомнения в твоей способности выполнять свои обязанности.
— Я тебя понял. Языком трепать не стану. Значит, через три дня?
— Да. Я как раз принесла тебе уведомление, — графиня достала из кармана и протянула мне письмо с гербовой печатью. — Ты меня отвлёк своими вопросами.
Я пробежал глазами строки, выведенные каллиграфическим почерком придворного писца. Ишь ты, вручную не поленились составить приглашение. Впрочем, это, наверное, традиция.
— Отлично, — я бросил документ на столик рядом с заварочным чайником. — Значит, нужно продержаться три дня. Как план-минимум.
— Держаться придётся ещё очень долго, — серьёзно отозвалась графиня. — И, раз уж зашла об этом речь… Что ты собираешься предпринять, чтобы показать Шуйским, как опасно покушаться на нас? Это необходимо сделать, иначе они и на тебя попрут. Успех окрыляет. Ты же понимаешь?
— Очень хорошо понимаю. Но сейчас до них будет не добраться. Они понимают, что мы планируем возмездие, и постараются обеспечить себе полную безопасность. Подождём. В конце концов они расслабятся. И потом, им ведь не известно, что мы выяснили обстоятельства смерти отца. Пока что Шуйские считают, будто мы верим в несчастный случай на охоте. Пусть так и дальше думают.
На самом деле, если они замешаны в покушении на отца, скоро им станет известно от следопыта, что мы их подозреваем. Но, как я уже сказал, посвящать графиню в детали незачем. Возможно, ниточки ведут к кому-то из ближайшего окружения, и Шуйские ни при чём. Они, конечно, всё равно будут на суете, понимая, что подозрение неизбежно падёт на них. Вот это и будем пока использовать — для прикрытия настоящего расследования.
— Это правильно, — одобрила моя собеседница. — Пусть расслабятся. Но у тебя же есть план, как действовать, когда выпадет шанс?
— Пока нет. А тебе есть, что предложить?
Женщина отмахнулась.
— Нет, конечно! Я-то тут при чём? Это мужские дела. Просто не могу спокойно спать, пока мой муж и твой отец не отомщён. Но раз ты думаешь об этом… тогда ладно.
Хм… Не подгоняла ли женщина меня с местью Шуйским? Что, если она пришла утвердить сына в мысли, что в убийстве маркграфа виноваты старые врагу рода? Но это лишь возможно. И желание графини вполне понятно. Она беспокоится за репутацию рода Пожарских: если общественности станет известно, что смерть её мужа не была несчастным случаем, все должны узнать, что он был отмщён. И отмщён достойно.