Мародер. Каратель
Шрифт:
Когда народ отошел, вопросов, которые хотелось задать языку, как-то не оказалось. Не вспоминались вопросы. Сама идея, которую они все поддержали, — «а пусть сходит приведет», казалась теперь людям одним из самых темных пятен в том месте, где до Всего Этого была совесть, и на Токаря, затеявшего все эти «пойди-приведи», смотрели исподлобья.
Проинструктировав и отпустив Райерсона, Ахмет по молчанию мужиков, провожающих угрюмыми взглядами хозяйку, сразу почувствовал, что вот теперь — все. Общий косяк сделал из Сереги и его семейников не кодло чужих, временно согнанных
Мужики быстро и зло собрались, и в движениях этого многорукого существа, которым стали семейники, явно проступало жажда скорейшего боя — бой заглушит и смягчит стыд, размазанный по душе. Ахмета так никто ни о чем не спросил. Народ старался показать движухой: «Да. Обосрались. Так уж вышло… Ниче. Искупим. Ща только до этих доберемся — и искупим. Так искупим, что мало не покажется…»
Стараясь не мешаться при сборах, Ахмет отошел и присел на завалину домика и сидел, прикрыв глаз, пока его не окликнул молодой Хозяин. Пропустив тащивших пулеметы мужиков, он пристроился в хвост возглавляемой Сережиком колонны, тяжко пыхтящей по прямому следу ушедшего налегке Райерсона.
33
Поднимающуюся к себе Анну окружила испуганная толпа. Каждый орал что-то свое, лица людей были перекошены, но в целом обстановка пока что оставалась нормальной. Да, на грани — но еще по эту сторону грани между хаосом и порядком. Однако Анна видела, чувствовала всей кожей — это ненадолго, в глазах людей слишком много страха, и очень скоро они не смогут удерживать его. Скоро они сорвутся с нарезки — сначала кто-то один, а за ним уже все. И тогда будет то, о чем говорил Грин.
Эффект от выбитой из-под ног почвы, накрывший потерявших деньги людей, наложился на стойкое чувство брошенности. От такого люди обычно слетают с катушек, это правда. Долго ли, коротко, но конец всегда один — хаос. Если на руках у людей в такие моменты оказывается оружие, то хаос быстро перестает быть простым и становится кровавым.
…Слава богу, что на свете есть Грин… Ну вот что, что бы я сейчас делала?! — передернулась Анна, представив, как пыталась бы удержать стремительно расползающуюся ситуацию. — Металась бы, как кошка на пожаре, вот что…
Умудряясь с уверенным видом выкрикивать что-то, как ей казалось, успокаивающее, Аня пробралась к дверям кабинета и скользнула в его тихую прохладу, упираясь в дверь спиной, но кто-то все равно проталкивался в щель, корчась и шипя от натуги. Когда дверь захлопнулась, срезав остроту шума, Аня с облегчением обнаружила, что втиснуться вслед за ней смог только начальник военной полиции, как-то прорвавшийся сквозь галдящую за дверями толпу.
Шлепнувшись в кресло, тучный ирландец сразу потянулся
— …смотрите, Ширс, люди сейчас напуганы. Им надо дать понять, что контроль не потерян, что надо держаться вместе и не паниковать.
— И как вы этого добьетесь, хотел бы я знать? Да тут все словно с цепи сорвались! Пока вы ездили, вы знаете, что тут устроили охранники Pipeline Watch? Пытались влезть в вертолет, пришедший за этими фрогами из Framatom! — причитал Шире, словно не ничего слыша.
— И что? — повелась на ненужное Аня, сломленная слезливым напором.
— Как «что»! Фрогз, ублюдки, начали стрелять — представляете?!
— По людям? — машинально удивилась Аня, прислушиваясь к удаляющемуся от ее дверей галдежу: видимо, людской кисель нашел себе новую точку кристаллизации.
— Слава богу, нет, поверх голов. Но сам факт — вы можете себе это представить? Кто они такие, в конце концов, эти фроги, чтоб стрелять в американских граждан?!
— А чем занимались вы с вашими эмпи? И где Райерсон, почему он не обеспечивает порядок?
— Мои парни едва обеспечивают бары и административное здание! В смысле, этажи! А эти разъевшиеся морды, наши хваленые марине, только и знают, что сидят в своей fucking караулке и твердят, что все вопросы к их Грину, a fucking Грин уехал с вами! И fucking Райерсон где-то шляется, совсем забил на службу, черт бы его побра…
— Отлишно. Поподробнее в этом меште, миштер Ширс, — холодно процедил Райерсон, без стука входя в кабинет Ани и останавливаясь рядом с креслом начальника МР, начавшего растерянно подыматься.
Аня заметила, до чего же толстяк боится мрачного аэнбэшника.
— Райерсон, что с вами? — охнула Аня, заметив состояние его физиономии. …Господи, кто ж его так? Ни одного переднего зуба… И руку где-то повредить успел…
— Я… — открыл было трясущийся рот МР, но Райерсон каким-то хитрым движением ткнул его в район пухлой талии, и толстяк мокрой тряпкой стек обратно в кресло, задыхаясь и выпучив глаза.
— Так, Райерсон! Давайте обойдемся без насилия, О'кей?
— Не обойдемша, миш Соассеп. Угроза yellow, если не orange. Пусть шкажет шпашибо, что я не швернул ему шею. «Обешпечивают», смотри-ка… Шидят в баре и корчат из шебя Джонов Уэйнов! В каналижашию, Ширш, вы поняли? Все до капли! Ижвините, мишш, минутку… Так, Шире, вас ожнакамливали с инштрукшией по порядку дейштвий в угрожаемом шоштоянии?
— Да, сэр, я все помню. Вы босс.
— Ш этого момента вы — старший группы на шолдатском баре. Идите и принимайте команду у Мартинеша. Прибыв, берете лишт бумаги, маркер и пишете: «Употребление шпиртного на базе запрещено. Попытки проникнуть в бар будут прешечены с помощью оружия. Ошнование: прикаж Управляющего». Уничтожаете шпиртное и перебираетешь в офицершкий. Там то же шамое. На ишполнение чаш. Жапомнили?