Марс наш!
Шрифт:
— А с этим что делать? — кивнув на полового члена партии с именем «Геннадий Васильевич» спросила Лиза.
— А что с ним делать? — удивился я.
— Но он ведь ещё жив! — будто само собой разумеющееся воскликнула Лиза.
И, не боясь осуждения, ещё раз пнула моего пленителя.
— Как жив? — ещё больше удивился я.
Даже с расстояния нескольких метров я мог насчитать в нём с полдюжины дырок!
— Ну вот так! Жив! Пульс, по крайней мере, имеется!
— Ну тогда, студентики, кому стоим? В стазис-пакет его и по коням!
Несколькими
Москва. Башня Часовых. Минус первый этаж. Медблок.
— Как же здесь тихо… Не знаю, как описать, — завороженно произнес Боря.
— Как в склепе, — негромко согласился я, обводя взглядом парадный холл башни Часовых.
— Это только сейчас всё выглядит так грустно, а когда-то персонал башни Часовых насчитывал до трех тысяч человек! — развеяла грусть Гагарина. — До шестидесяти Часовых! Своя разведка, артиллерия, инженерная бригада! Да только соник-инженеров, сканирующих Т-пространство на наличие пригодных миров, было больше трехсот человек!
— И над всеми ними главенствовала Клавдия Леонтьевна! — улыбнулся я, зная, что цифровой комендант башни за нами наблюдает.
— Приехали, родненькие? — наигранно-радушно, будто не подслушивала, отозвалась нейро-бабушка.
— Вашими молитвами, — улыбнулся я.
Как-то неожиданно для себя, я был необычайно рад слышать заботливый старческий тенор её голоса. Кстати, именно она пришла на выручку в трудную минуту. Это она сообщила о чемодане с комплектом девайсов Джеймса Бонда, который мой предшественник предусмотрительно хранил в ячейке космопорта.
— Кстати, граната так и не пригодились, — вслух вспомнил я.
— Как мне пригодились? — вдруг отозвался Пятый.
Услышав его голос, я вздрогнул. Что-то в последнее время я, будучи в обществе только Бориса и Лизы, так расслабился не следил за языком, что сейчас чуть не попался.
— Стазис-гранаты очень пригодились! Петров и Боширов при помощи них обезвредили все взрывные устройства!
— Как? — удивился я, забыв и про этих странных типов.
— Как-как, просто подорвали их возле бомб с часовым механизмом! Короче, заморозили время и пространство вокруг бомбы на пару месяцев, — отозвался Борис.
— Эти ваши Петров и Боширов брешут, наверное, — скептически хмыкнула Гагарина. — Разведчики вечно преувеличивают.
— Не брешут, — покачал головой Пятый. — Я сам на таймере полторы минуты видел.
Парень держался молодцом, но от меня не ускользнуло то, насколько он устал и вымотался за этот краткий бой. Сам не видел, но пока мы летели, Борис пооткровенничал со мной, рассказал в том числе и про старлея космодесов.
Соник-техник говорит, что, когда всё завертелось, талант старшего лейтенанта оказался так крут, что он чуть ли не телепортировался во время боя! Видимо, как и с Артемидой, телепортация и была его той самой суперспособностью.
Нет, не так. Как мы все знаем, в Советском Союзе не было ни суперспособностей, ни чуваков в трусах поверх колготок. Были одарённые и талантливые дети народа,
— Клавдия Леонтьевна, раненый Кузнецов — он прибыл?
— Да, Сумрак, — с готовностью отозвалась нейро-бабушка. — Первая помощь была оказана ещё в медблоке космопорта, далее санитарной авиацией курсант Кузнецов был доставлен в главную больницу города Катовице, а оттуда по регламенту Часовых он был экстренно доставлен вингером сюда, в Башню.
— Как он там? — не ожидая ничего хорошего, спросил я.
Тяжесть на сердце и косвенная вина за ранение болтливого паренька, который, кстати, оказался вполне себе крутым космодесантником, лежала на моих плечах. И перекладывать её на других я не собирался.
— Состояние стабильное и даже удовлетворительное для посещений. Общий диагноз: трещина в трёх рёбрах и незначительные повреждения кожного покрова в районе правой ноги. Необходимости в глубоком восстановлении в медкапсуле не имеется. Стеклянные осколки извлечены, наложена повязка. Ориентировочное время полного восстановления: 42 часа. В данный момент сержант Кузнецов играет в приставку «Фантом».
— Чиво-о-о-о?! — даже опешил от таких новостей я.
Чёрт, да я же своими глазами видел, как парень поймал несколько пуль в грудь! Я видел кровь! Много крови! А там всего лишь пара трещин и какой-то порез на ноге?
— Если конкретно, то проходит игру «Коловрат».
— Вот паскудник! — удивлённо и даже немного восхищенно выдохнул я. — Говоришь, готов к посещениям? Ну веди!
Клавдия Леонтьевна не обманула. Едва мы зашли в медблок, сквозь плексигласовую заслонку я увидел единственную из двух десятков занятую кровать. На ней и возлежал наш балагур Кузя.
— Ой, ребята! — искренне обрадовался он.
А я про себя оценил его состояние. Щёки розовые, взгляд сконцентрированный, осмысленный. Если бы не широкая повязка на груди и такая же на ноге, я бы и вовсе сказал, что парень просто косит от службы в медсанбате.
— Как себя чувствуешь, боец? — вероломно воспользовавшись положением старшего, я подошёл к кровати.
— Да ничего! Грудь только побаливает, — приложив руку к повязкам, слегка поморщился он.
На что я состроил грустно-сочувствующую мину.
— Да? Бедолага…
— Да нет, патрон, — уже веселее отозвался он. — Я в порядке! Прилетало и пострашнее.
— Так и есть, — подтвердил его слова стоящий по другую сторону кровати Пятый. — Обычно космодесантник из-за таких мелочей даже к полевому доктору не обращается.
— Просто у меня вечером назначено интервью с главным редактором американского таблоида. Вроде как материал будет — бомба! По телевизору обещали показать, — сочувственно качая головой, поведал я о своих планах. — И я хотел бы взять вас с собой. Представить, так сказать, молодое поколение Часовых. Жалко, что тебя с нами не будет.