Марш Акпарса

Крупняков Аркадий Степанович

А кто же ты?!—Аказ приподнялся на локте и, зло сверкнув глазами, спросил:—Почему не налетал после свистка?

Когда мы подошли слева, то при свете костров увидели много-много людей. Мы подползли совсем близко и не воинов мы пугались, а совсем другого. Это, Аказ, были русские. Я сразу понял, что мы спутали дороги и потеряли след мурзы. И зачем, думал я, налетать на людей, которые не делали зла ни тебе, ни нам. Я сразу послал предупредить об этом тебя и Ковяжа, и нас заметили и задержали. Ты знаешь,

по-русски я говорю совсем плохо и пока объяснял, кто мы такие и зачем здесь, прошло время. Услышав выстрел, я бросился предупредить тебя, но было уже поздно.

– -Ты хочешь обмануть меня. Я лежал здесь и не слышал ни одного русского слова. Вокруг шалаша ходят только татары.

Разве я спорю? Здесь татар больше, чем русских, но они служат московскому царю, и мурза Кучак их враг.

Тогда Аказ понял все. Он поглядел на воина и сказал по- русски:

Понапрасну твоих братьев убил я. Прости.

Да, обмишурился ты зело. Искал мурзу, а нашел хана Шигалея. Недешево обмишурка нам твоя досталась — троих воев как не бывало. Теперь идем к хану, ответ держать будешь...

В шатре на высоких подушках полулежал человек средних лет в грогом, на распашку, халате и почесывал свою волосатую грудь. Лицо его было сонным, глаза полузакрыты. Зевнув, он сказал:

– Говори.

Я гнался за мурзой... было темно...

Я это знаю. Зачем мурзу догонял?

Он жену мою украл.

Зачем мурзе твоя жена? Ему своего гарема мало?

— Со свадьбы украл. На три ночи.

Теперь понятнее. Ты черемисин? Чей ты, как звать?

— Зовут меня Аказ Тугаев, а илем мой...

— Сейчас совсем понятно. Ты Туги Изимова сын?

— Да, я его сын.

— Как здоровье почтенного Туги?

— Он убит.

— Кем? Когда?—Хан приподнялся', сел на подушки.

— Его зарезал мурза Кучак на свадьбе.

— Иншаллах! Теперь я все понял. Развяжи его, Иванко.

— Ты бы сразу сказал, что ты сын Туги,— радостно заговорил бородатый воин, развязывая.

— Разве ты знал моего отца?

— Знал! Да мы с ним из Москвы вместе бегали, илем ваш после пожога достраивали, да жёнка у меня из ваших.

— Ты Иван Рун?

— А кто ж другой?

— Я много слышал про тебя, но не видел.

— И немудрено. Когда я в илем попал, ты еще и не родился.

— И я Тугу хорошо знал,— сказал Шигалей.— Он у меня в Касимове бывал не раз, и я — у него. Я рад, что встретился с тобой. Расстилай, Иванко, достархан^[9]—пировать будем.

— Ты бы отпустил меня, великий хан. Мне не до пиров. У меня отец не похоронен.

Шигалей нахмурился, недовольно сказал:

— Врешь, шайтан. Отпусти тебя — ты в догон мурзы побежишь. Про отца забудешь. Его,

однако, похоронят без тебя.

— А может, отпустим, Али Ахметыч?—сказал Рун, откинув полог шатра.

— Ты иди, мы тут договоримся.

Когда Рун вышел, Шигалей спросил:

— Ты в Казани бывал?

— Мне там нечего делать.

— А мурза Кучак уже в Казани. Если ты мне сейчас скажешь, как жену ты у него отнимешь, я тебя отпущу.

— Ночью проберусь в его дом... Украду!

— Дальше?

— Привезу домой...

— А мурза снова налетит. Дом твой спалит, отца жены убьет, тебя убьет. У тебя против мурзы сила есть?

— Можно набрать!

— А против Казани? Ведь если вы против мурзы встанете, Сафа-Гирей бесь байрак поднимет. Ему вас не жалко — придушит всех.

— А если я с тобой пировать буду —какая польза?

Хан покачал головой, сказал вроде бы не Аказу, а себе:

— Не думал я, что у мудрого Туги такой глупый сын. Может, ты наврал? Может, Туга жив и все сыновья его дома?

— Я ни разу в жизни не врал...

— Да что же это, Али Ахметыч,— сказал Рун, входя.— Парень весь вылитый Туга.

— Он лицом на Тугу похож, а не разумом. Он думает, я сюда пировать приехал!

— Не горячись, Али Ахметыч,— сказал Рун, расстилая ска­терть и расставляя на ней еду и питье,— ты ему толком расскажи, зачем мы сюда пришли, и он все поймет.

— Охота пропала. Сам расскажи.

— И расскажу.— Иван начал разливать вино по кружкам.— Задумал великий князь Василь-Ваныч построить на берегу Суры город. И послал он сюда хана Али Ахметыча места сии разведать и начать крепость возводить. Чтобы потом Казани не токмо грозить кицитою земли нашей, но и покорением.

— И ты мне город этот построить помоги, из него мы с вели­кой ратью на Казань сходим, жену твою у Кучака отнимем и места земли твоей от набегов хана защитим. Понял теперь?

— Я твой пленник. Зачем уговариваешь? Скажи—я буду работать.

— У, какой упрямый шайтан! У меня работников и без тебя хватит. Мне помощник нужен. Который места эти знает, леса знаеет, народ знает. И не просто помощник, а друг. Мне сам аллах тебя послал. Кто, кроме сына Туги, может другом моим стать?

— Подумать надо, великий хан.

— Вот это бик якши. Хорошо думай.

ЗВЕЗДА ГАРЕМА

Идет по Волге посудина: не то ладья, не то плот — не поймеш. Остроносая и пузатая — на лодку похожа, однако, в основе, как у плота,— пучки сосновых бревен связаны. На них настил, и над настилом — навес. По-русски потарлота зовется, по-татарски кмяк-басма.

Пока Эрви везли в седле, она все еще надеялась на спасенье, но когда мурза погрузил лошадей и людей на потарлоту, поняла, теперь Аказу ее не выручить