Марш Теней

Уильямс Тэд

Баррик нахмурился. Он казался не просто сонным, а оцепеневшим.

— Кендрик встречался с Гейлоном?… — спросил он.

— Нет. Пазл встретил Гейлона.

Бриони вкратце пересказала все, что узнала от шута.

— Он услышал, что Гейлон исчез, — отмахнулся Баррик, — вот и все. Шут просто хочет, чтобы мы вспомнили о его словах, если Гейлон окажется предателем.

— Не уверена. Пазл никогда раньше так не делал.

— Потому что отец всегда ему покровительствовал. — Выражение лица Баррика вдруг стало совсем отстраненным. — Он тебе нравится?

— Кто?

— Поэт. Он красив. Хорошо

говорит.

— Красив? Думаю, он несколько смазлив. И бородка у него дурацкая. Но я оставила его в замке не поэтому. Просто… — Бриони поняла, что Баррик уводит ее от темы разговора. — Баррик, я не хочу больше тратить время на обсуждение этого дурачка. Если поэт тебе неприятен, дай ему денег и отошли прочь — мне все равно. Он не имеет никакого отношения к серьезным делам. А нам нужно поговорить именно о них.

— Я не хочу, — ответил Баррик.

Он произнес эти слова с неизбывной скорбью.

Интересно, подумала Бриони, все братья и сестры одновременно любят и ненавидят друг друга? Или только близнецы? Они с Барриком связаны столь тесно, что казалось, они не могут дышать друг без друга.

— Нет, ты расскажешь, — настаивала сестра. — Ты чуть не убил помощника трактирщика. Почему?

Баррик молчал.

Бриони наклонилась и взяла его руку.

— Да сохранит нас Зория, это же я! Я! Бриони! Кендрик умер, отца нет — у нас никого нет, кроме друг друга.

— На самом деле ты не хочешь ничего знать, — заговорил Баррик, глядя на нее сквозь ресницы, словно перепуганный ребенок. — Ты хочешь, чтобы я был послушным. Тебе неприятно, что я опозорил тебя перед Броуном и… и перед тем поэтом.

Она чуть не задохнулась от гнева.

— Это неправда! Ты мой брат. Ты… ты моя половинка. — Она поймала взгляд Баррика и старалась смотреть ему в глаза, но удержать его взгляд было так же трудно, как выманить из норы пугливого зверька. — Смотри на меня, Баррик. Ты знаешь, что все совсем не так. Помощник трактирщика сказал что-то про… про сны. И ты чуть не задушил его.

— У него нет права говорить это мне.

— Это — что именно, Баррик?

Принц натянул одеяло повыше. Он никак не мог решиться.

— Ты говорила, что перечитывала письмо отца, — все-таки вымолвил он. — Ты ничего интересного не заметила?

— Об автарке? Я же сказала тебе…

— Нет, не об автарке. Не было ли там чего-то интересного обо мне?

Бриони в замешательстве призадумалась.

— Нет, ничего. Он просто написал, что любит тебя. Просил передать, что здоров.

Принц кивнул. Лицо стало сосредоточенным, словно он ступил на узкий шаткий мостик, стараясь не смотреть по сторонам и вниз.

— Ты ничего не поняла, — сказал он.

— Но я же ничего не знаю! Расскажи. Что так тебя огорчило? Ты пытался убить невинного человека!

— Невинного? Тот человек — демон. Он подсмотрел мои сны, Бриони. Он рассказал о них тебе, Броуну. О них услышал даже тот ничтожный писака! — На лбу у Баррика выступил пот. — Он будет рассказывать о моих снах всем, кто попадется под руку. Он знает. Он знает!

Баррик отвернулся и зарылся лицом в подушку. Плечи его вздрагивали.

— Знает — что? — требовала ответа Бриони. Она схватила его ладонь двумя руками и тряхнула. — Баррик, что ты натворил?

Он

повернулся к сестре. Его глаза покраснели и были полны слез.

— Натворил? Пока ничего.

— Я совсем ничего не понимаю. — Она ласково убрала прядь рыжих волос с его лба. — Просто расскажи. Ты мой брат, и, что бы ты ни сделал, я буду любить тебя.

Баррик недоверчиво хмыкнул, но буря миновала. Он откинулся на подушки и уставился в потолок.

— Я напомню тебе, о чем говорится в письме отца, — предложил он. — «Передай Баррику, что он должен радоваться за меня. Хотя я пленник, здоровье мое значительно укрепилось за последние полгода. Я начинаю думать, что отъезд из сырых северных земель пошел мне на пользу». Вот так он написал.

— И ты веришь, что он счастлив вдали от нас, от тебя? — Бриони пожала плечами. — Да он шутит, Баррик. Он хочет представить свое положение лучше, чем есть на самом деле.

— Нет. Отнюдь нет. Просто ты не знаешь, о чем он говорит… о чем говорю я.

Было видно, как принцу тяжело. Он закрыл глаза.

— Помнишь ночи, когда отец не мог заснуть? — продолжал Баррик. — Он уходил в башню Лета и ночь напролет читал там какие-то книги.

Бриони кивнула.

Исчезновения Олина вызывали панику в доме, пока стражники не узнали, что его следует искать в башне Лета, в библиотеке. Король всегда возвращался после ночных отлучек смущенным, словно его застали пьяным на полу Тронного зала. Бриони думала, что в те бессонные ночи отца преследовали воспоминания об умершей жене. Потом он всегда вспоминал их мать — королеву Мериэль. Олин говорил, что любил Мериэль, хотя женился на ней по желанию отца, короля Остина. Тогда Олин и Мериэль, дочь влиятельного в те годы короля Бренленда, были еще совсем молоды. Все в замке знали, что Олин тяжело переживал смерть жены.

— А помнишь, что он всегда запирал дверь на засов? — снова спросил Баррик.

— Конечно.

Он сидел взаперти, и, чтобы вытащить его оттуда, стражникам приходилось долго колотить в дверь. Когда он наконец открывал им, то тер глаза, моргал от яркого света, как сова, будто только что проснулся.

— Мне кажется… Я думаю, он плакал, — сказала Бриони. — И не хотел, чтобы его видели в слезах. Он горевал о нашей маме.

Баррик как-то странно и натянуто улыбнулся.

— Горевал? Может быть. Но не о нашей маме.

— Что… Что ты хочешь сказать?

Баррик снова поднял взгляд к потолку и несколько раз вздохнул. Казалось, он был готов решиться и все рассказать.

— Я… Я был там однажды ночью… — начал он. — Мне тогда приснился кошмар. Не исключено, что я ходил во сне. Видишь ли, я очнулся у дверей его комнаты. Я был напуган, и очень хотел, чтобы он сказал мне… сказал, что все хорошо. Я зашел, а его в комнате не было. Слуги спали. Я понял, что он в библиотеке, и вышел на улицу через дверь часовни, где не было стражи. Стояла середина лета, было тепло. Я странно чувствовал себя во дворе в ночной рубашке и босиком, но ощущал полную свободу: могу пойти, куда захочу, даже в другую страну. Мне представлялось, что луна будет светить мне всегда, сколько бы я ни шел, а в конце пути я стану другим человеком. — Он покачал головой. — Полная луна. Как сейчас помню, она была очень большая.