Маршал Рокоссовский
Шрифт:
От его преемника он потребовал безусловного удержания Сухиничей. И тот теперь делал все возможное, чтобы выполнить приказ фюрера.
Город, являясь узлом железных и шоссейных дорог, был важен для немецких войск. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге создал крупную группировку для нанесения контрударов по наступающим.
О событиях в те дни у Сухиничей начальник штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер записал в своем дневнике:
«8 января 1942 года. Очень трудный день. Развитие
9 января. В районе прорыва под Сухиничами противник продолжает развивать наступление в западном направлении.
11 января. Гитлер принял решение: предпринять наступление на Сухиничи. Указание Гитлера: прежде всего удерживать Сухиничи…
15 января. В районе мешка под Сухиничами противник усиливается, главный удар он наносит в северном направлении…
16 января. Противник развивает наступление через бреши в районе Сухиничей…
24 января. Южней Сухиничей обстановка напряжена в связи с наступлением противника… И радость: зато мы наносим удар в северном направлении и освободили Сухиничи…
28 января. Обнаружились разногласия по вопросу о том, удерживать или оставить Сухиничи. Фюрер требует удержания этого пункта… Выясняется, что действительно Сухиничи хотели снова сдать. Отдал контрприказ, надеюсь, не поздно».
Такое внимание немецкого высшего командования вызвала обстановка у городка Калужской области.
— Ясно одно: 10-я армия не сможет снова овладеть Сухиничами, — сказал Жуков, не отводя взгляда от распластанной перед ним карты. — А Верховный требует к 1 февраля город взять. Что предлагаете? — Соколовский и Булганин замялись. — Тогда я скажу…
Со свойственной ему краткостью и уверенностью Жуков стал излагать план. Поясняя сказанное, рука с карандашом чертила на карте решительные стрелы, предвосхищая маневр войск.
Искушенный в военном искусстве, генерал Соколовский слушал начальника, не смея его прервать. Булганин привычно склонил голову, скрывая свою некомпетентность за каменно-непроницаемым лицом.
— Ну что? Принимается ли решение? — наконец спросил Жуков, бросая на карту карандаш.
— Я — за, — ответил начальник штаба.
— Полагаю, что предложение целесообразно, — процедил член военного совета.
— А коли так, то не будем терять времени. Василий Данилович, срочно к аппарату командарма-16…
Вскоре дежурный по связи доложил, что командующий 16-й армии у аппарата.
— Генерал Рокоссовский, в соответствии с приказом Ставки вам предстоит возглавить операцию по взятию Сухиничей. Приезжайте ко мне, введу в курс дела.
— Понятно. Каким я располагаю временем?
— Ставка требует к решению задачи приступить немедленно. К первому февраля я обязан доложить Верховному об исполнении. — Стукнув пальцем по трубке, Жуков спросил: —
— Слышу. Но для выполнения приказа я не располагаю необходимым. Для передислокации армии в район предстоящей операции нужен транспорт, его у меня нет. Потребуется не менее двухсот грузовиков и еще с десяток железнодорожных эшелонов.
— Стой! Стой! Никаких эшелонов! Понял? Выезжаешь на место через Москву только со своим штабом и связью. Только! Трех автобусов тебе хватит. Да два броневичка возьмешь для охраны. В твое полное распоряжение поступают все соединения, командование и штаб 10-й армии. На плечи этой армии и ляжет вся тяжесть проведения операции, она действует недавно и еще не растеряла всех своих резервов.
— Но для решения поставленной задачи выделенных сил явно недостаточно, необходимо их усиление…
— Справишься и так! — отрубил Жуков. Но прибавил: — Смогу помочь только артиллерией резерва Главного командования. Главная твоя задача — Сухиничи. Город вернуть! Выезжай сегодня!
Штабную колонну прямиком к Калуге повел начальник штаба армии генерал Малинин, а командарм и член военного совета дивизионный комиссар Лобачев поспешили в штаб фронта, в Перхушково. Их встретил генерал Соколовский.
— Вот карта, изучайте обстановку. Сейчас должен подъехать и Георгий Константинович.
Вскоре он появился.
— Ну что, Костя, изучил обстановку?
— Где участок армии? Какой состав?
— Участок протяженностью в шестьдесят километров против Сухиничей. Вот здесь, — командующий карандашом сделал отметки на карте. — В армию войдут четыре дивизии из 10-й армии…
По лицу Рокоссовского скользнула тень сомнения.
— Что такое? — насторожился Жуков. — Высказывайся!
— Не пойму — для чего нужен маневр? Там же есть генералы, которые и без меня смогут решить задачу.
— Смогут, — согласился Жуков. — Но надо там быть тебе. Именно тебе.
— И еще: почему в новую 16-ю армию включены только дивизии 10-й армии? Они немцам известны. Желательно включить хотя бы одну из тех, что находились на волоколамском направлении, в моей армии.
— Резон, — согласился Жуков. — Какую предлагаешь?
— 11-ю гвардейскую генерала Чернышева.
— Товарищ Соколовский, сегодня же дать распоряжение на передислокацию ее к Сухиничам. Используйте железную дорогу и автотранспорт, — приказал он начальнику штаба. — А ты, Костя, сделай так, чтобы по прибытии дивизии немцы смогли ее «засветить», узнать о ней.
«Зачем? — хотел было спросить Рокоссовский, но ответ пришел сам собой: — Немцы должны принять этот маневр за подход к Сухиничам целой армии! Должны поверить!»
Прощаясь, Жуков предупредил:
— Готовность к атаке — пять ноль-ноль 29 января.