Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение. 1901-1971

Рипенко Юрий Борисович

Сергея Сергеевича, что характерно, всегда отличало умение видеть главное в своей работе. Определив главные вопросы, от решения которых в конечном счете зависело выполнение конкретной задачи, С.С. Варенцов с присущей ему энергией брался за дело. Так и тогда, в далеком 39-м году, перед ним стояла главная задача — умело управлять артиллерией дивизии в любой обстановке. Поэтому Сергей Сергеевич для себя определил, что эффективно управлять артиллерией дивизии в бою он сможет лишь в том случае, если будут хорошо организованы артиллерийская разведка, тесное взаимодействие с пехотой и непрерывное управление артиллерией в ходе боя. Это позволит ему по приказу командира дивизии вести массированный, сосредоточенный или заградительный огонь, при необходимости осуществлять маневр огнем и колесами на

любое угрожаемое направление.

Артиллерийской разведкой в дивизии занимались штатные средства артиллерийских полков всех типов и предназначений, а также отдельных артиллерийских подразделений дивизии. В штабах артиллерии стрелковых дивизий имелись штабные батареи. В состав штабной батареи входили отделение разведки (8 человек) и измерительно-пристрелочный взвод (18 человек). В штабных батареях дивизионных артиллерийских полков по штату числились взвод разведки и топографический взвод. По одному отделению разведки и топовычислительному взводу было в дивизионах артиллерийского полка. Отделения разведки также имелись во всех батареях, включая и батареи отдельного противотанкового дивизиона, батареи стрелковых полков, а также в противотанковом дивизионе дивизии.

До войны в обучении подразделений артиллерийской разведки основное внимание сосредоточивалось на овладении техническими приемами ведения разведки (техника наблюдения, засечка целей и т. п.). Методике обнаружения целей, активному добыванию разведывательных данных о противнике и ведению целеустремленной разведки в условиях определенного вида боя конкретно не учили, а если пытались что-либо сделать, то лишь формально, на основе сплошных упрощений и ограничений. Даже при обслуживании стрельб органы артиллерийской разведки «натаскивались» обычно по готовым данным о противнике, сообщавшимся заблаговременно руководителями стрельб. Полигоны и поля учений не оборудовались, и «жизнь» противника на них представлялась мертвой схемой заблаговременно расставленных и плохо замаскированных мишеней, слабо напоминающих подобие какого-то боевого порядка вероятного противника. Наращивание разведывательных данных о противнике по ходу учения, вопреки зрительному впечатлению и без какого-либо содействия разведывательных подразделений, производилось вводными данными посредников или руководителя учений устно и часто неквалифицированно, без ясного представления о том, где, когда и что именно мог бы делать противник. На совместных с другими родами войск учениях (командно-штабных, войсковых) времени для проигрыша на местности деятельности всех органов разведки не отводилось. Даже на двухсторонних учениях сведения о противной стороне «добывались» от посредников или руководства учений.

Так командный состав годами приучался получать разведывательные данные о противнике в готовом виде, ничего не делая для их добывания. В результате наши командиры неплохо знали технику разведки, принципы ее работы и возможности, но не имели навыков в организации всего комплекса разведывательной работы в интересах боя, особенно в систематизации и анализе поступающих разведывательных данных о противнике. Этому делу фактически учились уже на войне, дорого расплачиваясь за утерянное время и неиспользованные возможности.

Это был серьезный пробел в боевой подготовке артиллерии, и его следовало устранять не простой констатацией самих недостатков, а поисками средств и способов устранения их в условиях обучения войск и штабов в мирное время. Пользуясь поддержкой командира дивизии, С.С. Варенцов начал ломать укоренившиеся «традиции» в обучении сил и средств артиллерийской разведки. При проведении учений со стрелковыми полками, батальонами, артиллерийскими дивизионами и батареями создавались условия, при которых соответствующие командиры и штабы должны были проявлять инициативу и настойчивость в добывании данных о противнике, систематизировать и анализировать данные о противнике, проверять их достоверность и т. д.

Не менее сложным и трудным в системе боевой подготовки являлся также вопрос о взаимодействии артиллерии с другими родами войск. Основной недостаток здесь заключался в раздельном обучении. Артиллерийские подразделения со стрелковыми и танковыми подразделениями встречались лишь на совместных учениях,

которые проводились редко и носили больше проверочный, нежели учебный характер. Во многих случаях раздельное обучение обусловливалось дислокацией частей и организацией лагерных сборов в различных районах под флагом проведения так называемых специальных сборов на специально оборудованных полигонах.

При раздельном обучении подразделения (части) других родов войск «участвовали» в занятиях условно, что практически означало подмену взаимодействия приспособлением условно действующих подразделений (частей) к интересам реально действующего. Отсюда командиры-артиллеристы не учились понимать реальные действия пехоты и чувствовать себя ответственными за своевременную и разумную огневую поддержку ее. Командиры же стрелковых подразделений (частей) не учились понимать повседневные нужды и заботы боевой деятельности артиллерии. Ее боевые возможности они изучали по книжным источникам, а не на деле. Словом, вывод прост: как организация, так и методика обучения не закладывали прочных основ для тесного взаимодействия артиллерии с пехотой в боевых условиях.

В этом можно убедиться на примере организации боевой подготовки в Западном Особом военном округе (ЗапОВО) летом и осенью 1940 года. «До осени 1940 года, — вспоминал генерал Л.М. Сандалов, — в тактической подготовке войск, как и в предыдущие годы, преобладали условности. Наступление стрелковых подразделений и частей обычно условно поддерживалось батальонной, редко полковой артиллерией, обозначенной одним орудием, а иногда и указками (выделено мной. — Ю. Р.). Дивизионные артиллерийские полки и зенитно-артиллерийские дивизионы дислоцировались отдельно от стрелковых полков, весной убывали в специальные лагеря и поэтому в совместных действиях со стрелковыми войсками не тренировались» [15] .

15

Сандалов Л.M. Первые дни войны: боевые действия 4-й армии 22 июня — 10 июля 1941 года. М.: Воениздат, 1989. С. 38–39.

Командование 41-й стрелковой дивизии полностью отдавало себе отчет в том, что в случае войны дивизии придется участвовать в приграничных сражениях. Поэтому практиковались учения стрелковых полков с обязательным привлечением одного из артиллерийских полков. На этих учениях практически отрабатывались вопросы взаимодействия стрелкового полка с приданным артиллерийским полком. Командир дивизии и начальник артиллерии добивались самостоятельности в действиях командиров стрелковых полков, прививали им практические навыки в выполнении боевых задач с привлечением артиллерии. Для командиров артиллерийских полков тем самым создавался тактический фон, который позволял им понимать характер современного боя, приобретать навыки выполнения огневых задач в динамике боевых действий, а не заниматься «голым стрелкачеством». От таких учений выигрывали все, хотя они и требовали определенных материальных, физических и временных затрат.

Как и любой, уважающий себя начальник артиллерии, С.С. Варенцов стремился к тому, чтобы по его команде артиллерия дивизии могла вести массированный (привлекается вся или большая часть артиллерии дивизии) или сосредоточенный огонь (огонь, ведущийся несколькими дивизионами по одной цели) на любом угрожаемом направлении. Однако перед войной были определенные трудности в приобретении таких навыков артиллерийскими командирами и начальниками такого уровня.

К примеру, немцы в то время совершенно справедливо считали, что «гибкое и тактически правильное управление огнем дивизиона, полка и артиллерийской группы являлось «высшей школой артиллерии» [16] . Правда, приоритетными средствами поражения у немцев все-таки были авиация и танковые войска.

16

Миддельдорф Э. Русская кампания: тактика и вооружение. СПб.: Полигон; М.: ACT, 2000. С. 152.