Маршал Жуков. Опала
Шрифт:
26 мая 1945 года, через день после пышного приема, было издано два Указа Президиума Верховного Совета СССР — один о присвоении И. В. Сталину звания Генералиссимуса и второй о награждении его Золотой Звездой Героя Советского Союза. Это была первая и единственная его Золотая Звезда, отметим это как его скромность и как упрек последователям, которые вешали себе на грудь золотые звезды как сувениры, не имея на то ни права, ни заслуг.
И вот еще парадоксальная черта личности Сталина. Вроде бы и властолюбивый, и культ себе создал, а Золотую Звезду не получил, не вручили ее в торжественной обстановке, так и осталась она в красной коробочке в наградном отделе Верховного Совета. Только художники
Потсдамская конференция
Сразу после возвращения с Парада Победы Жуков занялся подготовкой обеспечения предстоящей конференции глав—держав победительниц. Казалось бы, какие могут быть трудности — целая столица Берлин, да что столица — вся страна в распоряжении Жукова — есть из чего сделать выбор. А потом прибрать, навести глянец и порядок, благо и рабочей силы целые армии.
Но в действительности оказалось не все так просто. Чтобы долго не объяснять, а читатели представили условия наглядно, приведу впечатление, которое высказал Сталин Жукову по приезде в Берлин. (Кстати, беру эти слова из рукописи маршала потому, что при издании книги они были вычеркнуты).
«Чувствуется наши войска со вкусом поработали над Берлином. Проездом я видел всего лишь десяток уцелевших домов.
Кроме наших войск, надо сказать, с не меньшим «вкусом поработала» авиация союзников, которая в последние дни, уже не встречая противодействия немецких истребителей, сотнями бомбардировщиков особенно тщательно обрабатывала города, которые окажутся в зоне советских войск. Напомню лишь один пример с Дрезденом, на который, перед вступлением наших частей, англо—американская авиация совершила массированный налет более 1400 бомбардировщиков. Они пришли тремя волнами: в первой ночью сбрасывались в основном зажигательные бомбы; вторая волна через три часа бомбила массой самых разных бомб, чтобы не допустить тушение пожаров и спасательные работы; и третья волна через 8 часов — днем, при хорошей видимости, добивала город и жителей, причем, кроме тяжелых бомбардировщиков истребители расстреливали людей из пулеметов. Результат? Более 134000 убитых!!! 35470 разрушенных зданий!»
И теперь надо поставить три вопросительных знака — зачем??? Ответ один — чтобы город не достался русским: завтра они должны вступить в Дрезден. Примерно то же творили с Берлином и пригородами. В общем Жукову и его хозяйственникам предстояла титаническая работа. Все подробные детали этой работы мне рассказал заместитель Жукова по тылу генерал—лейтенант Антиненко Николай Александрович. В 1967 году он издал книгу «На главном направлении», предисловие к ней написал Жуков, с которым Николай Александрович дружил до последних дней жизни маршала. Приведу из предисловия только одну фразу. «…Это первый труд, обобщающий сложную и многогранную работу органов тыла Красной Армии в Великой Отечественной войне».
Однажды (в восьмидесятых годах) генерал Антиненко приехал ко мне на дачу в Переделкино. Как и в предыдущих встречах он рассказал много малоизвестных фактов из его совместной работы с Жуковым. И еще он подарил мне ксерокопию своей рукописи о Жукове, со вздохом заметив:
— Не хотят издавать, говорят, обо всем этом сам Жуков уже написал. Посмотрите, Владимир Васильевич, может, что—то пригодится в вашей работе.
Вот такие длинные подступы получились к этой главе, чтобы обосновать свою осведомленность. Добавлю еще и такую деталь: — я сам хорошо осмотрел все помещения
Генерал Антиненко и начальник квартирно—эксплуатационного отдела полковник Косогляд после долгих поисков нашли подходящие помещения недалеко от Берлина, — замок кронпринца Цецилиенгофа — четырехугольник со 176 комнатами и внутренним двориком. Он был выбран для заседаний. Под жилье подобрали три виллы в Бабельсберге, до него 5 километров от Цецилиенгофа. Все здания требовали ремонта, меблировки, ухоженности в окружающих парках и цветниках. Приехавшие представители союзников предъявляли свои требования: наладить надежную связь со своими странами, покрасить жилые помещения в желательный цвет — американцам в голубой, англичанам — в розовый. От французов никто не приехал. Разумеется, особое внимание уделялось резиденции Сталина: ее выкрасили в белый цвет, в комнаты натащили столько ковров, картин и разной мебели, что у начальника охраны Сталина, генерала Власика, когда он все это увидел, дыхание перехватило:
— Вы что, очумели? Хозяин этого не любит. Все убрать! Ковры заменить дорожками. Вместо этого двухспального сооружения тахту поставить.
Много хлопот было со столом в зале заседаний. Кто—то бросил идею — стол должен быть круглый без углов, чтобы все были в равных условиях и вообще углы это к раздорам, а круглые формы к согласию.
Большого круглого стола в Германии не нашли. Срочно заказали в Москве на фабрике «Люкс». Сделали. Привезли самолетом.
К 10 июля все работы были завершены, Жуков доложил о готовности.
Сталин перед выездом позвонил Жукову по телефону:
— Вы не вздумайте для встречи строить всякие там почетные караулы с оркестрами. Приезжайте на вокзал сами и захватите с собой тех, кого вы считаете нужным. Об охране на вокзале позаботится генерал Власик. Вам ничего делать не следует.
15 июля прибыли Трумен на самолете из Антверпена, до которого он плыл неделю на корабле «Августа» в сопровождении крейсера «Филадельфия». Черчилль прилетел в тот же день.
Поскольку Сталина еще не было, оба они использовали день для осмотра имперской канцелярии и рейхстага. Перед конференцией в Берлине (которую потом назвали Потсдамской) в США велись работы над атомной бомбой в бешеном темпе. Трумен считал, что у него будет могучее средство воздействия на Советский Союз, если первый взрыв состоится. Президент говорил: «Если только она взорвется… то я получу дубину, чтобы ударить по этой стране.»
16 июля Жуков встретил Сталина около вагона. Сталин коротким поднятием руки поздоровался с встречавшими его Вышинским, Антоновым, Кузнецовым, Телегиным, Соколовским, Малининым. Он вообще редко кому подавал руку. Не торопясь прошел к машине, сел в нее, потом открыл дверцу и пригласил в машину Жукова.
Осмотрев виллу, Сталин спросил:
— Чья это была вилла прежде?
— Генерала Людендорфа.
Власик был прав: мебели Иосиф Виссарионович не любил, велел даже после чистки охранника еще кое—что вынести из комнат.
Жуков, как Эйзенхауэр и Монтгомери не были членами правительственных делегаций. Жуков считался военным советником.
Конференция длилась с 17 июля по 2 августа 45 года.
16 июля в канун открытия конференции военный министр доложил Трумену шифровку: «Операция проведена этим утром. Обследование еще неполное, но результаты кажутся удовлетворительными и уже превосходят ожидавшиеся… Довольный доктор Гровс возвращается завтра. Буду держать Вас в курсе происходящего».
В ответ полетела телеграмма: «Посылаю свои поздравления врачу и его клиенту».