Маршалы Победы

Воскобойников Валерий Михайлович

— Не долго ли будем ждать помощи? А за это время шведы укрепятся на нашей земле, разграбят селения, понастроят крепостей. Сможем ли их тогда одолеть? — отвечал молодой князь. И, поразмыслив, сказал: — Сами пойдём на битву!

Быстро откликнулись товарищи его юности — молодые воины.

— Александр Ярославич, мы тоже выходим с тобой, возьми и нас! — просили князя те, кто занят был ремеслом: кузнецы, кожемяки, плотники. — У нас нет боевых лошадей, но мы будем биться в пешем строю и заслоним вольный Новгород!

Колокол звонил не переставая. И прямо от вечевой

площади мужи новгородские становились в воинский строй. Уже к полудню войско было построено, готово к выходу. Ждали князя.

Он молился в храме и, окончив молитву, поднялся с колен, поклонился архиепископу Новгородскому Спиридону. И седобородый святитель благословил его.

— Не в силе Бог, но в правде! — выйдя из храма, громко произнёс князь ожидавшим его воинам. — Не будем бояться врага, ибо с нами Бог!

Александр быстро провёл своё войско через леса к берегам Невы. А место, где надо было искать захватчиков, указал ему староста ижорского племени Пелгусий.

День 15 июля 1240 года только начинался. Шведские рыцари отдыхали на берегу. Кто затачивал меч, кто дремал в палатке, кто штопал одежду или чинил конскую упряжь. Их корабли колыхались на невской волне, с берега к ним были перекинуты деревянные мостки. Враги не ожидали внезапного нападения.

Быть может, знаменитый воин Биргер, зять короля и сам будущий правитель Швеции, основатель шведской столицы — Стокгольма, думал, что сражение будет походить на большой рыцарский турнир. Он передал через послов приглашение к битве и ждал, что придёт к нему князь со своей дружиной, встанут оба войска друг против друга и кто победит — за тем и будет земля Новгородская.

У рыцарей было принято не начинать битву, пока все они не наденут доспехи. Сейчас же у одних доспехи лежали на кораблях, у других — в шатрах. И поэтому, когда из ближнего леса на них ринулось несколько сотен мужиков в кольчужных рубахах с топорами и копьями, а с другой стороны выехал сам князь верхом на белом коне, в сверкающем шлеме, в ярко-красном плаще, развевающемся поверх доспехов, рыцарь Биргер поднялся им навстречу и крикнул:

— Подождите, мы ещё не готовы к битве!

— Зато мы готовы, Биргер! Ты ведь звал нас! — ответил Александр и ударил его копьём в лицо.

Эта «печать» осталась у Биргера на всю жизнь. Её обнаружили недавно и шведские учёные, вскрывшие гробницу знаменитого воина.

Биргер упал на руки оруженосцам. Навстречу князю бросилось несколько десятков других рыцарей, и они заслонили королевского зятя.

Во вражеском лагере поднялась суматоха. Горнист, стоя на корабле, трубил сигнал тревоги. К этому кораблю прорвался друг князя, новгородец Миша. Он вёл пешее ополчение. С берега по мосткам русские ратники взбежали на вражеский корабль и стали громить его. Горнист уронил трубу в реку и замолк.

Ещё один княжий друг, молодой боярин Гаврила Олексич, погнавшись за врагами, верхом на коне по мосткам въехал прямо на корабль. Оттуда его вместе с конём сбросили в воду. Но Гаврила Олексич выбрался на берег и снова напал на шведов.

Однако рыцарей было много. И те,

кто успевал схватить оружие, бились храбро. Александр увидел, как они оттеснили богатыря Ратмира, и бросился ему на помощь. Кто-то из врагов ударил Ратмира мечом сзади по шлему и пробил его. Князь оглянулся — сбоку упал ещё один новгородский воин, за ним другой. Рядом с трудом отбивался от врагов знаменитый охотник Яков Полочанин. Слишком неравны были силы новгородского ополчения и войска захватчиков. И надо было немедленно что-то сделать, чтобы переломить ход битвы.

— Шатёр! — зычно скомандовал князь. — Рубите шатёр Биргера!

Красный с золотым верхом шатёр, в котором прежде находился сам королевский зять, стоял посреди стана врагов. Князь вместе с Гаврилой Олексичем и молодым воином Саввой стали к нему пробиваться. Наконец все трое оказались рядом, и Савва подрубил высокий столб, на который опирался шатёр. Увидев, что он обрушился, воины Александра радостно закричали, а шведы начали отступать к берегу. Многие, испугавшись, что им не удастся спастись, бросались в воду и добирались до кораблей вплавь. А те, что были на кораблях, спешно отчаливали.

— Победа! — крикнул князь.

Этот возглас подхватили его воины и ещё сильнее принялись теснить врагов к берегу.

Скоро ни одного рыцаря с оружием не осталось на Невском берегу. Последние корабли скрылись за поворотом, и счастливые ратники обнимали друг друга.

Весь вечер они обходили поле битвы и собирали израненных воинов, которые не могли подняться. Убитых врагов было множество. Своих — двадцать человек. Поранен же был почти каждый.

На следующий день хоронили шведов — о них некому было позаботиться, и воины Александра предали тела их земле.

А потом они понесли счастливую победную весть в родной город. Новгородцы встречали их праздничным колокольным звоном.

За эту победу молодого князя на Руси стали называть Александром Невским. И все знали, что со стороны Швеции враги больше не угрожают Отечеству. И ещё долго они не позарятся на землю Русскую.

Но прошло немного времени, и теперь уже другие рыцари — немецкие — напали на Русь.

— Мы разгромим русичей, а самого князя посадим в железную клетку и повезём по Европе! — хвалился магистр рыцарского ордена.

— Рыцари близко, князь! — докладывали дозорные. — Могучая железная сила движется на нас.

— У них сила, а у нас — правда! — отвечал Александр. — И Господь рассудит нас. Место для битвы я выбрал.

Место для битвы нашёл князь — там, где Чудское озеро переходило в Псковское, у серой каменной скалы, торчащей из-подо льда.

Было раннее утро 5 апреля 1242 года. Князь построил свою рать так, чтобы восходящее низкое солнце било в глаза немецким рыцарям.

Немецкие рыцари были одеты в тяжёлые доспехи. Даже своих коней упрятали под латы — виднелись лишь глаза да ноздри.