Маршалы Сталина
Шрифт:
10 октября Жуков стал командующим Западным фронтом, который надо было формировать заново, поскольку от предшественников осталось несколько соединений и частей. Лишь через неделю удалось довести их состав до 90 тысяч бойцов и командиров. Из резерва Ставки и с соседних фронтов на вновь образованную можайскую линию обороны прибывало пополнение. Войск было мало, поэтому они концентрировались на важнейших направлениях: волоколамском (16-я армия К. К. Рокоссовского) и можайском (5-я армия Д. Д. Лелюшенко, а после его ранения — Л. А. Говорова). Часть сил врага сковывали окруженные в районе Вязьмы войска пяти советских армий.
Жуков работал дни и ночи, без преувеличения, напролет. Но и в этой обстановке не было недостатка в политиках, желавших «порулить» фронтовыми делами, не отвечая за них персонально.
— Не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается. Разбираюсь в этом, принимая войска.
В ответ он снова повысил голос и стал говорить в том же духе. Как же это так, не суметь разобраться за двое суток!
Я ответил, что, если он способен быстрее меня разобраться в положении, пусть приезжает и вступает в командование фронтом. Он бросил трубку, а я стал заниматься своими делами».
С 15 ноября группа армий «Центр» предприняла второе и, как оказалось, последнее генеральное наступление на Москву. 51 дивизию, в том числе 31 пехотную, 13 танковых и 7 моторизованных бросил он в сражение.
Две недели яростные бои шли в полном смысле у ворот столицы. Потерпев неудачу на северных и южных подступах, противник 1 декабря попытался прорваться вдоль магистрали Москва-Минск, но решительным контрударом был отброшен.
На этом наступательный потенциал группы армий «Центр» оказался исчерпанным, генерал-фельдмаршал фон Бок приказал переходить к обороне. Этого, конечно, Жуков тогда не знал, но тонко уловил момент в результате напряженного анализа обстановки. «29 ноября я пришел к выводу, — вспоминал маршал, — что группа армий «Центр» уже исчерпала свои наступательные возможности, а ее войска находятся в кризисном состоянии. Этот вывод я доложил Верховному Главнокомандующему и попросил его передать Западному фронту из резерва Ставки 1-ю Ударную и 10-ю армии для того, чтобы нанести по противнику сокрушительный удар и отбросить его подальше от нашей столицы».
В результате начавшегося 5 декабря контрнаступления под Москвой противник был отброшен на расстояние от 100 до 300 км, потеряв при этом более полумиллиона человек. Впервые за войну стратегическая инициатива перешла к Красной Армии. Это была и первая столь масштабная личная победа Жукова. Недаром он неизменно говорил именно о Московской битве, как наиболее для него памятной и дорогой.
Та победа убедила и Сталина, что командующий Западным фронтом наделен выдающимися военными способностями. Отныне, вспоминал Георгий Константинович, «Сталин ко мне относился очень хорошо и часто советовался по принципиальным вопросам. Мне казалось, что Сталин хотел искренне загладить свою вину несправедливого ко мне отношения и свою грубость, которую он позволял себе в отношении ко мне в начале войны». Выражением доверия вождя стало назначение Жукова в августе 1942 г. своим первым заместителем, как наркома обороны, и заместителем (единственным) Верховного Главнокомандующего.
Случилось это в один из самых напряженных моментов войны. Гитлеровская армия, прорвав в конце августа 1942 г. оборону советских войск на Дону и выйдя севернее Сталинграда к Волге, создала явную угрозу всему южному крылу стратегического фронта Красной Армии. Жуков вместе с начальником Генштаба Василевским не только не позволил противнику захватить Сталинград с ходу, но и выдвинул смелый план мощного контрнаступления советских войск. Замысел состоял в том, чтобы нанести по румынским и итальянским войскам, прикрывавшим фланги основной сталинградской группировки немцев, мощные удары, которые привели бы не
Верховный Главнокомандующий лишь постепенно смог уловил всю полноту замысла двух полководцев. Как позднее вспоминал Василевский, при рассмотрении вопроса в Ставке в начале сентября 1942 г. «Верховный Главнокомандующий не сразу одобрил наши предложения, считая, что в тот период стране будет не под силу проведение столь серьезной операции и что мы, проведя ее, можем подвергнуть войска и Советский Союз большому риску. От нас потребовалась настойчивость, и надо сказать, что и здесь сыграл основную роль характер Г. К. Жукова. И. В. Сталиным было принято решение: нам с Г. К. Жуковым выехать под Сталинград, чтобы изучить обстановку, наметить наиболее выгодные направления ударов по врагу и уточнить необходимые силы и все детали, связанные с этим. Возвратившись из-под Сталинграда, мы выразили И. В. Сталину в присутствии находившихся в Москве членов Политбюро твердую уверенность в необходимости проведения задуманной операции».
Результаты проведенного в районе Сталинграда контрнаступления широко известны. Советскому военному искусству эта операция принесла всемирную славу, а лично Жукову — звание Маршала Советского Союза. В истории Великой Отечественной войны это был первый случай присвоения столь высокого звания.
…Как-то солдаты, познакомившись с водителем маршала, попросили поинтересоваться у него, долго ли еще до победы? Шофер, дожидаясь команды на выезд, так и этак прикидывал, когда лучше спросить, как точнее сформулировать свой вопрос. Но только он при появлении начальства набрал в легкие воздух, как маршал, устало устроившись на сиденьи, выдохнул сам:
— Когда же она закончится, эта война?..
И в самом деле, наверное, что война для маршала Жукова длилась гораздо дольше, чем для многих других ее участников. Ощущение несколько странное, ибо полыхала Великая Отечественная, казалось бы, для всех одинаково — 1418 дней и ночей. Но это если измерять сутками. А если событиями? Не потому ли и возникает это ощущение, что Жуков имел прямое отношение буквально ко всему, хоть сколько-нибудь тогда значительному?
Война показала, что только он и Василевский могли качественно заниматься стратегическим управлением войсками. Одно лишь краткое перечисление стратегических операций Красной Армии, в разработке и осуществлении которых Жуков принимал активное участие в качестве заместителя Верховного Главнокомандующего и представителя Ставки ВГК, говорит само за себя. С августа 1942 г. по ноябрь 1944 г. в 15 случаях на него возлагалась обязанность по координации действий фронтов. При этом маршал, получив право отдавать приказы и распоряжения их командующим, нес полную ответственность за исход операции. В ходе Сталинградской битвы он координировал действия войск Донского и Юго-Западного фронтов, летом 1943 г. — действия Западного, Брянского, Центрального, а затем Воронежского и Степного фронтов в Курской битве. С июля по ноябрь 1944 г. эта функция лежала на нем при освобождении Белоруссии силами 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Встав в ноябре 1944 г. во главе войск 1-го Белорусского фронта и действуя бок о бок с командованием других фронтов, он блестяще осуществил Висло-Одерскую операцию, а затем и битву за Берлин.
1 марта 1944 г. ему, заместителю Верховного Главнокомандующего, пришлось неожиданно, после гибели генерала армии Н. Ф. Вату тина принять командование войсками 1-го Украинского фронта. До начала запланированной Проскуровско-Черновицкой наступательной операции, имевшей целью разгром (во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта) основных сил немецко-фашистской группы армии «Юг», оставались считанные дни. Вероятно, любой другой военачальник в этих условиях попросил бы отсрочки и был бы прав: слишком велика ответственность за обеспечение успеха наступления. Жуков решил иначе. Он знал вдумчивость и обстоятельность Ватутина, готовившего фронт к операции, и доверял мерам, предпринятым им накануне своей гибели. Кроме того, маршал и сам был хорошо информирован о положении в войсках, поскольку некоторое время осуществлял координацию действий 1-го и 2-го Украинских фронтов. Трех дней хватило ему, чтобы не только досконально разобраться в обстановке, но и крепко взять нити управления в свои руки.