Марсиане (сборник)
Шрифт:
Роджер, однако, никогда в этих вольных беседах не участвовал и даже не слушал, о чем они говорили. Сейчас, например, он был занят установкой своей койки и стены импровизированной спальни. В шатре имелись панели, которые могли скрыть от остальных одного или двух спящих, но никто, кроме Роджера, ими не пользовался – все предпочитали лежать под звездами вместе. Роджер установил две панели вдоль наклонной стороны купола, оставив места ровно столько, чтобы влезла койка, и так, чтобы сверху осталась низкая прозрачная крыша. Таков был очередной его способ отстраниться от остальных, и Айлин, наблюдая за ним, лишь удивленно качала головой. Гиды в экспедициях чаще оказывались дружелюбными ребятами – но как удавалось
У Айлин впервые спросили что-то относящееся к ее специализации. Действительно ли в южных горах сохранилась кора от обоих древних полушарий? Правда ли ровная линия трех больших вулканов Фарсиды указывала на горячую зону в мантии? Все это тоже относилось к ареологии воскресных газет, но Айлин отвечала как могла. Роджер будто бы тоже слушал.
– Как думаешь, будет когда-нибудь марсотрясение, которое мы почувствуем? – спросил он с ухмылкой.
Остальные рассмеялись, и Айлин почувствовала, что покрылась румянцем. Это была известная шутка, и он ее продолжил:
– Ты уверена, что сейсмологи не придумывают эти марсотрясения, чтобы обеспечить себя работой?
– Ты сам проводишь здесь достаточно много времени, – ответила она. – И однажды когда-нибудь щель раскроется и ты в нее провалишься.
– Это ей так хочется, – вставил Иван. Противостояние между ними, разумеется, не оставалось незамеченным.
– Так ты думаешь, когда-нибудь я смогу это почувствовать? – продолжил Роджер.
– Разумеется. Такое случается каждый день тысячи раз.
– Но это потому, что ваши сейсмологи регистрируют каждый шаг по планете. Я имею в виду что-то серьезное.
– Ну конечно. Я даже не знаю никого, кто бы еще больше заслуживал встряски!
– Может даже, придется воспользоваться шкалой Рихтера, а?
Это было уже нечестно: чтобы заметить низкоинтенсивные колебания, необходима была шкала Харроу. Но позднее в этом же разговоре Айлин смогла отыграться. Шерил и миссис Мицуму спросили Роджера, где он бывал, сколько экспедиций провел и так далее.
– Я гид по каньонам, – в какой-то момент заявил он.
– Так когда ты дорастешь до долин Маринер? – спросила Айлин.
– Дорасту?
– Ну да, это же конечная цель всех каньонщиков?
– Ну, в некотором роде…
– Тебе стоило бы поторопиться – как я слышала, чтобы их изучить, нужна чуть ли не целая жизнь, – Роджеру на вид было лет сорок.
– О, не для нашего Роджера, – вмешалась миссис Мицуму.
– Никто не может выучить Маринер, – возразил Роджер. – Они тянутся восемь тысяч километров, и от них отходят сотни боковых каньонов…
– А как же Густафсен? – спросила Айлин. – Я думала, он и еще пара человек знают там каждый дюйм.
– Ну…
– Лучше бы тебе уже готовиться туда перевестись.
– Ну, вообще я сам люблю Фарсиду… – начал объяснять он тоном таким извиняющимся, что вся группа расхохоталась. Айлин улыбнулась ему и отошла, чтобы налить чай.
Когда всем раздали по чашке, Джон и Иван переключили
– Эта система будет такой же красивой, как Лазули, – заявил Джон. – Можете себе представить, как вода будет бежать по тем проходам, где мы сегодня шли? Везде будет расти трава, будут летать вьюрки, в трещинах поселятся рогатые ящерицы… альпийские цветы придадут всему этому какие-нибудь цвета.
– Да, здесь станет изумительно, – согласился Иван. Некоторые каньоны и кратеры были накрыты куполами из того же материала, что и шатер, в котором они сейчас находились, и внутрь был закачан прохладный воздух, и в нем могла существовать арктическая и альпийская жизнь. Лазули был среди этих террариумов крупнейшим, но далеко не единственным.
– Мм-м, – протянул Роджер.
– Ты не согласен? – спросил Иван.
Роджер отрицательно покачал головой.
– В лучшем случае из этого может выйти только имитация Земли. Марс – он не для этого. Раз уж мы оказались здесь, нам необходимо приспособиться к тому, какой он есть, и наслаждаться им.
– О, но здесь всегда будут естественные каньоны и горы, – отозвался Джон. – На Марсе ведь столько же суши, сколько на Земле, верно?
– Ну, с натяжкой.
– Значит, понадобится несколько столетий, чтобы терраформировать всю эту территорию. А с учетом такой гравитации – этого, может, и никогда не случится. Но столетия – это как минимум.
– Да, но к этому все идет, – сказал Роджер. – Если на орбиту вывести зеркала и взорвать вулканы, чтобы выпустить газы, это изменит всю планету.
– Ну разве это будет не чудесно! – воскликнул Иван.
– Вы же не возражаете всерьез против того, чтобы жизнь на открытой поверхности стала возможной, правда? – спросила миссис Мицуму.
– Мне нравится то, что есть, – пожал плечами Роджер.
Джон и остальные продолжили обсуждать различные проблемы терраформирования, а Роджер, посидев с ними еще немного, встал и ушел спать. Еще через час Айлин сделала то же самое, и другие последовали за ней – почистили зубы, сходили в туалет, поговорили еще… Намного позже, когда все давно улеглись, Айлин встала у одного из краев купола шатра и посмотрела на звезды. Возле Скорпиона ярко сияла Земля – четкая голубоватая точка в сопровождении своего более бледного спутника, Луны. Прекрасная двойная планета в сонме созвездий. В эту ночь ее охватило неодолимое желание увидеть ее, побывать там.
Вдруг рядом с ней возник Джон – слишком близко, соприкоснувшись с ней плечом, поднял руку, чтобы обхватить ее талию.
– Поход скоро закончится, – заметил он.
Она не ответила. Он был весьма хорош собой – орлиный профиль, черные как смоль волосы. Он не знал, насколько Айлин устала от таких симпатичных мужчин. Она была порывиста в отношениях, как голубь в парке, и это приносило ей немало горя. Последние ее три любовника были очень красивы, а самый недавний из них, Эрик, еще и богат. Его дом в Берроузе сложен из редких камней, как все новые дорогие дома; это настоящий замок из темно-фиолетового кремня, инкрустированного халцедоном и нефритом. Полы в замке украшали затейливые узоры желтых, коралловых и ярко-бирюзовых оттенков. А что за вечеринки там бывали! Пикники с крокетом в саду-лабиринте, танцы в бальном зале, маскарады по всей огромной территории… Но сам Эрик, блестящий краснобай, оказался человеком достаточно поверхностным и вдобавок распущенным, что Айлин обнаружила далеко не сразу. И это ранило ее чувства. А поскольку это были уже третьи серьезные отношения, что пошли прахом за последние четыре года, она теперь чувствовала себя уставшей и неуверенной в себе, несчастной. Особенно ей надоело то взаимное влечение, которое уже принесло ей столько боли и которое как раз сейчас старался использовать Джон.